Читать «Житие и страсть Жоржа Сименона» онлайн - страница 131

— Ее душевная болезнь не поддается воздействию и «господин Страх», как она называет поселившегося в ней «убийцу», только временами оставляет ее.

— Но часто она ведет себя как совершенно нормальная девушка! И если периоды ремиссии вам удастся увеличить…Мы победим, доктор?

— Я не могу сказать, что надежда отсутствует. Иногда благоприятную роль играет взросление. А все условия к благополучной жизни у нее есть.

— Девочка так молода…ей всего двадцать пять!

— Цифры всегда лгут, — доктор Юше вздохнул и опустил глаза. — У меня такое впечатление… Боюсь, что к двадцати–пяти годам Мари — Джо прожила жизнь полностью.

Сименон снова в палате. Дочь выглядит лучше, и к нему возвращаются силы. Крошечные силы больного, измученного старика. Но их хватает, чтобы говорить и даже улыбаться.

— Ты рассердился, Дэд?

— Да нет, маленькая дурочка.

— Знаешь, я, правда, хотела уйти, на этот раз серьезно… Но в последний момент испугалась и позвала на помощь.

Голос у нее слабый, а ее глаза смотрят так, словно она прощается с ним. И он борется со слезами, сморкаясь в большой платок.

— Ты смешной в таком виде, с красным носом, но я люблю тебя, Дэд.

Две медсестры не покидают палату.

— Тебе было тяжело? Я знаю, знаю, Дэд… — к вискам Мари — Джо скатываются слезы.

Он не говорит ей, что едва держится на ногах и что это было самое тяжелое путешествие в его жизни.

— Ты вернешься в Лозанну?

— Придется дорогая. Я не могу остаться в Париже.

— Позвоню тебе из дома.

У нее горестный взгляд. Она кажется воплощением любви. Не касаясь, они обнимают друг друга, хотя лишь тихонько жмут руки.

Медсестра дает Сименону конверт, который нашла у Мари — Джо, когда раздевала ее.

В гостинице отец читает завещание дочери, написанное в день ее попытки самоубийства.

15 мая 1975 года.

«Мой «большой старый Дэд!», которого я люблю, я только что говорила с тобой по телефону. До того как уйти навсегда, я хотела быть уверена, что с тобой все в порядке, что ты счастлив, и не будешь слишком горевать.

Я причиняла тебе страдания, прости меня….

Когда ты получишь это письмо, постарайся хорошенько понять, что, наконец–то, я буду рядом с тобой и успокоюсь, перестану жаловаться. Я снова стану твоей маленькой девочкой, которая рука об руку с тобой шла в лучах солнца к бару Бюргенштока — девочка «Tennessee Waltz». Помни меня только такой. Остальное забудь, так лучше, а главное — будь счастлив, продолжай жить, наслаждаясь каждой минутой…. Это и есть жизнь: солнце на обнаженной коже, взгляд встречного прохожего, запах пробуждающегося города, два тела, слившиеся без ложной стыдливости…иногда я умела быть такой. Я умела гладить кошку, ощущая ее близость ко мне. Умела разговаривать с собакой… Но никогда не умела по–настоящему говорить с человеком. Теперь мне надо набраться смелости признать свою трусость жить. Знаешь, когда я смотрю на твои фотографии, а ведь некоторые из них были сделаны до моего рождения, то ловлю себя на том, что воображаю построенную тобою жизнь. По сути, мне уже тогда хотелось бы быть рядом с тобой…» Дальше шли указания, как распорядиться тетрадями, фото, письмами. «- Дед, я люблю тебя больше всего на свете, повторяю это в последний раз. Верь мне, умоляю тебя. Это был единственный смысл моего существования. … Теперь мы вместе, я уверена, взберемся на гору и растянемся на траве, поймав руками луну. Нет больше злости, непонимания, стыда и слабости. Мы вместе и мы счастливы … Кроме «моего Бога», которому я часто молилась, ты был моим конкретным Богом, силой за которую я держалась. Я чувствую запах твоей трубки, я полагаюсь на тебя, ты оберегаешь меня, я счастлива. Будь счастлив и за меня тоже… Твоя «маленькая девочка» Мари — Джо.