Читать «Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени» онлайн - страница 165
В. В. Зырянов
В статье для «Москвитянина» историк Михаил Погодин решил показать читателям, как велико влияние петровских преобразований на Россию середины XIX века: «Мы просыпаемся. Какой ныне день? 1 Января, 1841 года. – Петр Великий велел считать годы от Рождества Христова, Петр Великий велел считать месяцы от Января. Пора одеваться – наше платье сшито по фасону, данному Петром Первым, мундир по его форме. Сукно выткано на фабрике, которую завел он, шерсть настрижена с овец, которых развел он. Попадается на глаза книга – Петр Великий ввел в употребление этот шрифт и сам вырезал буквы. Вы начнете читать ее – этот язык при Петре Первом сделался письменным, литературным, вытеснив прежний, церковный. Приносят газеты – Петр Великий их начал… За обедом, от соленых сельдей и картофелю, который указал он сеять, до виноградного вина, им разведенного, все блюда будут говорить вам о Петре Великом. После обеда вы идете в гости – это ассамблея Петра Великого. Встречаете там дам – допущенных до мужской компании по требованию Петра Великого. Пойдем в Университет – первое светское училище учреждено Петром Великим. Вы получаете чин – по табели о рангах Петра Великого… Вы вздумаете путешествовать – по примеру Петра Великого; вы будете приняты хорошо – Петр Великий поместил Россию в число Европейских Государств и начал внушать к ней уважение».
Исследователь О. А. Тапехина отмечает, что образ Петра приобрел новое звучание во второй половине XIX века, когда Россия вновь столкнулась с необходимостью модернизации. Первый император стал символом борьбы «старого и нового, традиционного и прогрессивного, национального и заимствованного». Много материалов о Петре Великом печатали в журналах «Русский архив» и «Русская старина». Александр Пыпин в 1886 году отмечал, что представления о Петре «…сводятся к двум основным взглядам – или к восхвалению личности Петра и возвеличиванию реформы, нередко терявшему всякие пределы, или к осуждению этой реформы и к проклятиям самой личности». Но если в 1840–1850-е годы о методах и цене петровских реформ спорили представители довольно узкой университетской и литературной прослойки, то в годы правления Александра II относительная демократизация общества способствовала увеличению числа дискуссионных площадок.
Николай Устрялов в 1858–1863 гг. публикует несколько томов «Истории царствования Петра Великого». Историку не удалось реализовать все задуманные планы, но, в частности, шестой том своего повествования Николай Герасимович посвятил судьбе царевича Алексея. Михаил Семевский в то же время печатает ряд своих беллетризованных исследований о петровской эпохе, частенько освещая и ее изнаночную сторону. Семевский много писал о пытках, доносительстве, атмосфере страха, он даже призывал составить список всех лиц, «наказанных разными способами и за разные преступления с 1689 года сентября по 1725 год январь». Впрочем, Семевского обвиняли в том, что «за пьянством и казнями автор проглядел истинного Петра». В обсуждение включился и А. И. Герцен: «Петр I – самый полный тип эпохи или призванный к жизни гений-палач, для которого государство было все, а человек ничего, он начал нашу каторжную работу истории, продолжающуюся полтора века и достигнувшую колоссальных результатов». Иван Забелин называл первого императора «самым жестоким и беспощадным западником». Деятели 1860-х годов критиковали Петра с позиций своей эпохи, когда вновь стали говорить о гуманности, цене человеческой жизни, свободе. Примерно в таком же ключе бранили царя мыслители екатерининской эпохи, отталкиваясь от представлений «мягкого» и «галантного» века.