Читать «Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени» онлайн - страница 151

Не успело многодетное семейство Пикарта окончить 1 января 1703 года свой полугодовой путь через Архангельск, Великий Устюг и Ярославль в Москву, как по царскому распоряжению гравер вынужден был ее оставить уже в марте и вместе с учеником-гравировщиком Петром Буниным следовать в Шлиссельбург. В недавно отобранном у шведов Шлиссельбурге ему предстояло состоять на службе «для грыдорования всяких… великого государя дел». В конечном виде бригады гравировщиков в ней состояли еще «грыдорованного дела печатник» Варфоломей Фадеев, чистильщик медных досок Фадей Терехов, терщик Иван Андреев-Кормилицын. В качестве вооруженной силы к ним был приставлен преображенец. В 1704 году состав мастеров изменился: команда состояла из Матвея Познанского, Андрея Кормилицына, Пикарта и Бунина. Часть из подготовленных ими материалов приобретала законченный вид уже в Москве, в 1705 году, основная же масса работ была выполнена в спартанских условиях войны либо же в Питербурхе. Очевидно, что локации войсковой гравировальни менялись: помимо Шлиссельбурга можно назвать Ниеншанц, Петербург, Дерпт, а также взятую русскими войсками в 1704 Нарву.

Домашнее образование, поездки за границу

Характернейшей чертой эпохи было немыслимое засилье иностранцев практически во всех интеллектуальных и производственных сферах. Если ранее среди московитов мелькали поляки и отчасти немцы, призванные на русскую службу лекарями, техниками, инструкторами в войсках, то теперь разномастная, пестрая масса не говорящего по-русски люда из Померании, Мекленбурга, Баварии, Голландии и прочих разной степени удаленности от России краев просто заполонила все учреждения и предприятия. Не исключением была и область образования, в особенности домашнего, где процент учителей-иностранцев был близким к максимальному значению.

Привычных и достаточных для допетровской Московии Часослова и Псалтири, заученных наизусть под надзором дьяка, в новой Московии было уже мало для общественного и тем более карьерного успеха. Требовалось нечто большее, современная и прочная образовательная надстройка.

В первой половине XVIII века высшее русское общество располагало, если можно так выразиться, трехуровневой моделью образования. В самом основании этой просветительной пирамиды располагались все те же дьячки из старого мира, приучавшие отпрысков элиты к буквам и цифрам. В среднее звено входили домашние учителя разной степени учености, чаще просто грамотные, с весьма сомнительными педагогическими качествами. Третьим же звеном была непременно заграничная учеба, где полученные на родине скромные знания получали существенное дополнение. В Европе у наук и ремесел были четкие очертания и программы. Как раз там молодые дворяне и приобретали основную массу знаний, потребных для исправной службы государю. Зачин третьей ступени принадлежит самой монаршей особе. Незадолго до памятного Великого посольства Петр распорядился отправить 61 человека из родовитых боярских семей, стольников и спальников, в Италию и Голландию для овладения навигационной наукой. Ровно столько же солдат дворянского звания должны были их сопровождать. Практика прижилась и стала регулярной. В 1717 году в одной Голландии на обучении числилось 69 русских навигаторов. С большим пристрастием можно бесчисленное множество часов выбирать из обширного списка дворянских семей те, чьи отпрыски не бывали в петровские дни за границей. Скажем сразу, что искать таковые бесполезно. Прагматичный государь посылал на чужбину отпрысков родовитых бояр не только постигать морское ремесло, но и знакомиться с запутанными науками: юриспруденцией, медициной. Даже изящным искусствам в этом перечне нашлось место. В Кенигсберг отправили солидную группу подьячих для знакомства с западными правилами ведения делопроизводства.