Читать «Корабль уродов» онлайн - страница 130

II

«Смотри-ка, это не тво?..» Леон судорожно нажал паузу на панели видеокамеры. Он знал, что дальше будет, и не желал видеть это еще раз.

Мучительно зевнув (время шло к четвертому часу ночи), он перемотал на несколько записей назад и прослушал другой диалог, делая пометки в блокноте. Интервьюер из него, конечно, жалкий (ну что это за эканье, что за глупые вопросы!), но это в любом случае совершенно эксклюзивный материал.

Протерев глаза, Леон отложил видеокамеру и взялся за фотоаппарат. Вот здесь были действительно взрывные кадры. Один взгляд на них наполнял его гордостью и уверенностью в собственном профессионализме.

Он бы давно пошел спать, но стоило ему оторваться от работы, как в голову лезли всякие докучливые мысли — и он всё равно не мог уснуть. В итоге он спал урывками, в сумме по три-четыре часа в сутки, и так продолжалось уже несколько дней — с тех пор как они поселились в этой заброшенной больнице. То время, когда он не спал и не хандрил, Леон либо отсматривал имеющийся материал, размышляя, как его лучше использовать, либо снимал новый, бродя по улицам пустынного города или в стенах их печального пристанища.

Самые жуткие и странные кадры, на свой взгляд, он снял позавчера в больнице — впрочем, вряд ли они могут быть где-то опубликованы. Эта небольшая фотоистория начиналась с группы людей, столпившихся вокруг кровати больного и снятых со спины. Дальше шло несколько лиц крупным планом — в них перемешались отвращение, жалость и обеспокоенность. Затем идет сам больной…

Леон хорошо помнил, как замер над телом Джека в какой-то мысленной судороге. Единственным выходом из ступора было продолжать снимать, но все уже смотрели на него с возмущением: его объектив казался им инструментом циничного надругательства. Пересилив себя, Леон вышел из палаты. Но вид этого человека произвел на него тяжелое впечатление.

Он, этот больной, Дриммор «Джек» Вентедель, был тем, кого Леон по мере своих душевных сил привык ненавидеть. Не яростно и буйно, как это делала Вренна (по ее словам), а тихо и отстраненно. Просто если заходила речь о каких-то прославленных мерзавцах, о бессмысленном зле или неоправданной жестокости, Леон обыкновенно с горечью и этой самой тихой ненавистью вспоминал его, Джека.

И вот, он лежит перед ним. На больничной койке, беспомощный, коматозный, терзаемый какой-то невиданной заразой. И это — тот злодей, тот ненавистный враг и убийца, которого Леон помнил четыре года?

Сама абсурдность такого несоответствия затмила Леону глаза, и он не мог понять даже, насколько внешность этого «несчастного» соотносится с внешностью того «чудовища». И уж подавно он не мог понять, что думать по этому поводу и как ко всему этого относиться. Единственное было несомненно: увиденный образ лишил его покоя, и его терзали самые противоречивые чувства — включая вину, злорадство и туманное безразличие.