Читать «Не убегай, мой славный денек!» онлайн - страница 40

В один из таких дней мне исполнилось четырнадцать лет. Отец ушел на работу, в железнодорожные мастерские, так ничего и не сказав мне, мама тоже забыла поздравить, одна только Иоана вспомнила и подарила мне яблоко. «Съешь сама, — сказал я, — мне не хочется». Конечно, я врал, сам только и думал, чего бы поесть. На обед у нас дома все лето был один суп из крапивы и огурцов. Мы с ребятами рыскали по чужим заброшенным садам, рвали незрелые фрукты, черные от копоти и пыли. Мы ели их прямо с косточками, с корешками — мы не разбирали, ничего не выбрасывали. Наши желудки, наверное, смогли бы переварить и камни. Хлеб выдавали, но с этим хлебом была целая история в те дни. Мы ту историю знали, мы были уже не маленькие, знали и понимали, что к чему. Да, целая история была с этим хлебом, да мы к ней еще добавили свое продолжение.

Немцы приказали рабочим-железнодорожникам демонтировать оборудование мастерских — разобрать и упаковать его. Они намеревались увезти все это. Мастерские были единственным крупным предприятием в нашем городе, кроме них, у нас только и были свечной и кирпичный заводы, маслобойня и три мельницы.

Немцы торопили рабочих, погоняли окриками, угрозами. А рабочие намеренно волынили: какой-нибудь шуруп отвинчивали часами, токарные резцы упаковывали целой бригадой полтора дня.

Немецкий офицер, который командовал всеми работами, решил ускорить дело. Во двор мастерских пригнали подводу, нагруженную хлебом. Офицер объявил, что хлеб получат те, кто быстро и хорошо работает. И вот, представьте, хлеб, которого всем хотелось, стал платой за работу, которой противилось все нутро, никто не хотел, просто не мог ее делать. Слишком дорогая была цена этому хлебу. Нашлись, правда, такие, кто говорил, что немцы все равно добьются своего, нет смысла отказываться от хлеба, когда дома семья голодает.

Мы, мальчишки с Семнальной улицы, сами видели, как вечером некоторые несли домой из мастерских хлеб. Сначала мы смотрели на них с завистью, потом с удивлением, а уж после с каким-то необъяснимым чувством. Пожалуй, мы испытывали торжество, что наши отцы не приносили нам хлеб. Не знаю, как поточнее сказать, похоже, мы радовались, что не будем есть этот хлеб. Мы то и дело проверяли друг друга, заставляли клясться, что ни крошки хлеба не ел. Когда один парнишка пришел как-то вечером с набитым ртом и что-то жевал, мы буквально заглянули ему в рот: двое держали его за руки, двое за ноги, а пятый силой разжал ему зубы и посмотрел, что он жует.

Да, это было своеобразное торжество, как будто от нас-то и зависела проволочка с демонтажем оборудования.

Мне исполнилось четырнадцать лет в один из таких дней. Отец ушел утром на работу и ничего не сказал мне, мама тоже забыла меня поздравить, только Иоана не забыла и подарила мне яблоко, но я от него отказался.

Весь день мы с ребятами шастали по улицам. Мы могли отмахать десятки километров, лазили чуть не через каждый забор, рыскали по огородам, и, когда набредали на луковицу или огурец, мы бесились от радости как дикари. Нам ни до кого, ни до чего не было дела, у нас была своя радость. Мы пили воду чуть не ведрами, чтобы заглушить чувство голода, потом вдруг ни с того ни с сего заставляли друг друга клясться.