Читать «Колесо над пропастью» онлайн - страница 24

Никушор улыбнулся. Он живо представил себе маленького отца (почему-то в его привычной серой куртке и джинсах), бегущего с огромным портфелем от индюка. Индюк, захлебываясь от возмущения, распушив хвост, гнался за ним, вытянув алую морщинистую шею. Отец отбивался от индюка, прикрываясь портфелем как щитом, но безуспешно — находчивый индюк обогнал его, изловчился и ущипнул за штаны.

«Что ты предпочитаешь носить, — читал Никушор, — лысину, бороду или живот?»

«Голову».

Никушор радостно потер руки. Это был удачный ответ!

А вот уже что-то новенькое. Никушор привстал.

«Ездишь ли ты на своем автомобиле? Заработал ли дачу, строгий выговор, профессиональную болезнь? Приобрел ли вообще что-нибудь?»

Никушор невольно окинул взглядом голые стены, стол и два стула.

«Езжу в чужом, — отвечал отец, — служебном автомобиле.

Дачу заработал — буровую в открытом поле.

Строгий выговор не схлопотал, но, думаю, всё впереди.

Профессиональную болезнь нажил — всю жизнь на колесах.

Приобрел ли вообще что-нибудь?

А как же! Твердое решение ничего не приобретать».

Никушор задумался. Буровая в открытом поле… А если дождь, сильный ветер?

«Чего тебе еще хочется?» — лукаво посмеивалась анкета.

И следовал ответ:

«Хочется, чтоб ничего лишнего не хотелось».

«Сколько у тебя жен и детей?» — допытывалась анкета.

«Одна жена на все времена, — писал отец. — И один сын».

Никушор отложил листок. Перед его мысленным взором замелькали дни. Он вдруг увидел себя как бы со стороны…

«И один сын», — стучало в мозгу.

Да, он действительно был один. Всегда одинок. Это была правда.

Вот он в сквере у кинотеатра. С досадой давит каблуком пустые бумажные стаканчики из-под мороженого…

Отца все не было, и он тогда спросил у прохожего, который час. Мужчина не спеша извлек из бокового кармана старинные часы, приложил к уху, удовлетворенно цокнул языком, полюбовался циферблатом с римскими цифрами и только после этого снизошел до ответа:

— Восемнадцать тридцать, молодой человек.

— Врут, наверное, — бросил Никушор.

— «Сима» врет? — прохожий выкатил глаза. — Да вы что? — Он на мгновение застыл, увидев на земле смятые стаканчики.

— А у вас горло не заболит? — он с величайшей осторожностью тронул большим пальцем свой острый кадык.

— Не заболит, — отвернулся Никушор.

А когда прохожий пошел своей дорогой, схватил очередной стаканчик, поставил на асфальт и громко пришлепнул каблуком.

Прохожий, вздрогнув, замер. Еще раз выкатив на Никушора круглые глаза, потрогал кадык и заторопился.

Никушор с досадой огляделся по сторонам. Сидя на скамейках и ни на минуту не отрываясь от лежащих на коленях книг и конспектов, молодые женщины энергично раскачивали высокие коляски, отчего свертки покупок в сетках под колесами подпрыгивали или шарахались из стороны в сторону; другие женщины — постарше — вязали что-то бесконечное; третьи — совсем уж пожилые — передавали полученные по «МСГ» («Мне соседка говорила») последние известия; «старики-разбойники» придирчиво — палочками! — изучали почву у себя под ногами, а малыши, ползая между скамейками, с удовольствием осыпали друг дружку теплой бархатной пылью. Никушор громко чихнул. Никто даже не поднял головы. Три дня потом у него болело горло и горели щеки, но дома так и не заметили.