Читать «Полвека без Ивлина Во» онлайн - страница 58

Мистер Бейли настолько плохо перенес прививку, что теперь ему приходится по шесть раз за ночь менять пижаму — сильно потеет.

С любовью, И.

* * *

Лоре Во

25 февраля 1940 Бизли

Моя дорогая Лора,

акции мои котируются высоко. Я прочел двадцатиминутную лекцию о разведпатрулях, и она вызвала всеобщее одобрение. С другой стороны, майор Корнуолл подслушал, с каким презрением я отзываюсь о директоре Хайтской школы стрелкового оружия, и сделал мне выговор, отчего пришлось спуститься с небес на землю.

Вчерашний день выдался не из легких. К нам с Мессер-Беннетом пристал бригадир: «Я слышал, на выходные вы остаетесь в лагере. Проведете день у меня». Заехал за нами на машине в 12.30 и привез в сильно траченный временем дом тюдоровских времен, из тех, в которых живут биржевые маклеры. «Вы его сами построили?» — спрашиваю его в шутку. «Я?! Построил?! Да этому дому четыреста лет!» Супруга бригадира знает свое место, муж раздает ей бесконечные поручения. «Женщина! — кричит он ей. — Ступай ко мне в логово и принеси сапоги!» И еще по-свойски над ней подшучивает. Рассказал нам, смакуя подробности, как прошлой ночью, когда она несколько раз вставала к больному ребенку, ее по возвращении ожидал какой-нибудь сюрприз: то веревку в дверях натянет, то кувшин с водой на дверь поставит. Ей, впрочем, подобное обращение, как видно, нравится, вид у нее здоровый и веселый, в доме бессчетное число детей.

После обеда отправились с бригадиром на прогулку, и он все время повторял: «Не называй меня сэр». Рассказывал нам, как он поступает с провинившимся. «Выбирай, — говорит ему, — или военно-полевой суд, или сам тебя накажу». — «Уж лучше сами наказывайте, сэр». — «Сказано — сделано: всыплю от души десяток-другой розог, и хорош!»

Когда мы вернулись с прогулки, он показал мне чудовищную книгу стишков и рисунков, которую они с женой сочинили и проиллюстрировали для одной из своих дочерей в подражание «Сказкам просто так». Пришлось прочесть все стихи до одного, читал и слушал у себя за спиной его хриплое дыхание. Потом вместе решали кроссворд, пока из Лондона не приехала его дочь, она работает секретаршей у зубного врача. Рассказала мне, что раньше работала лифтершей в «Таймс-Бук-Клаб» и лишилась работы, так как на Рождество повесила в лифте омелу. Бригадир счел, что эта история не для моих ушей, и пришел в неописуемую ярость. Когда он злится, лицо у него из ярко-красного становится фиолетово-серым. Эта дочка, она от первой, умершей жены, вызывает у бригадира постоянную ярость. Потом мы с ней заговорили о низкопробных ночных клубах и говорили бы долго, если б я не заметил, что отец багровеет на глазах и вот-вот лопнет от бешенства. Все истории супруги бригадира сводились к тому, сколько их семье довелось перетерпеть во время отпусков: бригадир имел обыкновение проводить их с риском для жизни. А бригадир сказал, что не имел бы ничего против войны, если бы не лишился из-за нее хоккея. Непростой персонаж. К ужину явились майоры, много майоров со своими спутницами жизни. Все жены, как ни странно, иностранки: одна русская, другая шведка, третья немка. По поводу чего бригадир отпускал замечания вроде: «Попробуй скажи им, что я об их чертовых странах думаю!» А потом громко спросил меня, в самом ли деле нельзя курить трубку, когда пьешь марочный портвейн, и почему. Я ответил, и он опять сделался фиолетово-серым.