Читать «Поцелуй сатаны» онлайн - страница 358

Вонючка воплотила в себе и деревенскую юродивую, и склочницу, и колдунью. В общем, ведьма и ведьма. Геннадий и Николай, несколько раз соприкоснувшись с ней, старались просто не замечать Вонючку, но та не могла пройти мимо, чтобы не облаять их:

— Ничаво у вас не выйдеть, — упершись обеими руками о суковатую палку, хрипло начинала она. — И кроли ваши подохнуть, и вы отседа покатитесь… Чаво сюды приехали? Нечистая сила вас сюды принесла… Тьфу, окаянные!

Выставив чуткое ухо из-под грязного платка, терпеливо ждала реплики, чтобы выпустить сразу целый фонтан ругательств. Материлась она для женщины виртуозно, даже Бога и мать поминала. Одним словом, Вонючка и Вонючка. Ее уже так и воспринимали, как неизбежное зло. Но ненависть ее поражала. Набрасывалась, как злобная шавка, и на приезжих, доставалось от нее Алисе и Лене. Но когда она назвала маленькую Аду выблядком, Геннадий не выдержал и обмакнул ее неумытую отвратительную морду с остатками желтых зубов в бочку, где была вода для поливки огорода…

— Вонючка, конешно, хуже злой собаки, одним словом, ведьма кривоносая, но на такое не решилась бы, а сынок у ее дурак. Был надзирателем в тюрьме, так и оттеля выперли. Пентюх, недоносок… — продолжал Иван Лукич. Видно, даже в нем проснулось сочувствие к соседям — Мы привыкли к этим ползучим гадам, да своих они не жалят… Я ведь могу и оглоблей по горбине огреть, а вы, городские, здеся чужаки, вас можно обижать… Вонючка сама рассказывала, что когда вы брали у нее молоко, так она плевала в горшок..

— И это русские люди! — покачал головой Николай. Его даже передернуло от омерзения, — Честно говоря, я не верю, что Вонючка — русская! Русские крестьяне всегда были добрыми.

— В любой нации есть хорошие люди и дерьмо, — усмехнулся Митрофанов. — Уж такую-то истину ты должон знать.

Конечно, сосед был прав, но плевки в молоко, которое, не исключено, что и он пил, вызвали у Николая прилив ненависти к этим отбросам человечества…

— Вонючка такая, она могла и наколдовать, — сказал Митрофанов — Еще до вас она уморила у меня всех пчел… Сам видел, как шептала что-то на моей пасеке и руками размахивала… Я и думать об энтом забыл, а весной открыл ульи, а там мелкая стружка в поддоне — мертвые пчелы.

— И что же, на эту тварь никакой управы нету? — вступила в разговор Алиса. — Это же не человек, а… — она запнулась, не найдя слова.

— Вонючка, ведьма, — пришел ей на помощь Иван Лукич, — В старину таких гадин на кострах сжигали или в пруду топили.

Лицо его посуровело, по-видимому, вспомнив про загубленных пчел, и он рассердился.

— Сколько лет-то ей? — спросил Уланов.

— Думаешь, скоро ли помрет? — проницательно взглянул на него из-под густых ершистых бровей сосед. — Дерьмо в воде не тонет и в огне не горит… Ей многие смерти желают, дык она только ухмыляется и говорит: «Я никогда не помру! Всех вас переживу…». Сам не раз слышал, а лет ей к восьмидесяти. Постарше меня будет. А точно когда родилась, и сама не знает.