Читать «Зона Синистра» онлайн - страница 22

— По секрету скажу: не люблю я этих горных стрелков. Все они как один — зазнавшиеся кобели.

Тем временем Северин Спиридон сбегал за дом, достал откуда-то бинокль и теперь осматривал в него окрестности. Наверняка он увидел и Коку Мавродин, и меня, увидел, как мы ходим по мокрым тропинкам, осматривая местность.

— А скажите, какого дьявола ваши бумаги оказались у полковника Боркана в кармане?

— Стыдно говорить: он считал, что я у него в должниках, вот и держал их при себе, как залог. Вроде бы я утаил от него какого-то окунька, которого черт знает кто ему прислал.

— Быть в должниках у полковника — последнее дело.

К полудню, сделав солидный круг по оседающей под ногами земле на лугах, мы подошли к краю болота, кочки которого тянулись до самой изгороди хутора Северина Спиридона. Хотя между бревенчатыми постройками никого уже не было видно, ни хозяина, ни пестрой собачонки, Кока Мавродин направилась по чавкающей траве прямо к хутору.

Давайте-ка зайдем сюда, парень. Хочу потолковать с этим любителем смотреть в бинокль.

Как я сказал, Северина Спиридона возле хутора уже не было видно. Подойдя, мы увидели лишь сапоги, аккуратно поставленные в воротах. Следы босых ног вели через грязь к сараю. За закрытой кухонной дверью скулила собака.

— Спрятался, значит, — бросила Кока Мавродин, шагая через двор. — Что ж, пойдем поищем.

Запора на двери сарая не было, и Кока Мавродин вошла сначала туда. Она провела там, пожалуй, всего с полминуты; когда я подошел, она уже вышла из полумрака и стояла у порога. Сухие, кожистые веки ее даже не дрогнули.

— Нож у вас есть?

Ножик для грибов у меня всегда был с собой; я тут же протянул его ей.

Но она отмахнулась.

— Я не дотянусь, ступайте вы. Срежьте его поскорее.

Полумрак, стоящий в сарае, рассекали, словно блестящие лезвия, полоски света, падающие сквозь побитую градом драночную кровлю. В этих полосках покачивалась на веревке тень Северина Спиридона; на шее у него все еще болтался бинокль. Он был бос, от его расслабленных ног пахло резиновыми сапогами.

— Шевелитесь! — прикрикнула на меня Изольда Мавродин. — А то подумают еще, это я сделала.

Я вошел в сарай, вскочил на край яслей и одним движением обрезал веревку. Северин Спиридон рухнул на покрытую сеном землю; в падающем сквозь крышу свете видно было, что изо рта у него еще идет парок. Я опустился рядом с ним на колени, растянул кожу у него на лице и припал к его рту. Я вдыхал в него воздух, втягивал свежий, снова вдыхал, снова втягивал, вкладывая в это занятие всю душу; я продолжал это до тех пор, пока не почувствовал, что и он начинает слегка покашливать мне в рот. А когда у него затрепетали веки, я принес ведро воды и обрызгал ему лицо, шею; ведро я оставил там же: когда очнется, пусть рядом будет вода.

Кока Мавродин все это время прохаживалась перед избушкой.

— Я вам что велела? Срезать, а не целоваться с ним. Что это вам пришло в голову?

— Я только попробовал.

— Но вы же его воскресили!

В кухне заливалась лаем собака Северина Спиридона. Пройдя мимо сапог в воротах, мы вышли на тропу, пересекли луг и приблизились к вездеходу. По дохлой вороне, валяющейся на брезентовой крыше, ползали какие-то блестящие осенние жучки. В воздухе, тягучая, как крик диких гусей, летела блестящая паутина; под кручами Добринского хребта, словно отрывистые аккорды кларнета, курчавились облачные комочки.