Читать «Воздушный стрелок. Боярич» онлайн - страница 36

– Не понял, – опешил тренер. – Он что, вложил их тебе в голову? Ребенку? Зачем?!

– Он не хотел, чтобы записи хранились где-то, кроме его семьи. Мы слабые стихийники, и эти техники – наш единственный козырь. – Как я пою, как я пою. И ведь почти не обманываю. Среди помутневших детских воспоминаний Кирилла моменты, когда отец учил его контролю Эфира, выделяются удивительной яркостью и полнотой, и он действительно называл их «записями»… но то же самое я могу сказать и о моем изучении собственного дара Там.

– И ты можешь так же?

– Пока нет, – усмехнулся я. – Вот стану грандом – тогда и возьмусь за изучение техники наделения памятью. А пока – увольте. Не хочу с ума сойти.

М-да, надо было видеть глаза Гдовицкого. Изумление в них так и плескалось. О, а теперь задумался. Считает господин начальник СБ, анализирует. Ну-ну…

– Ха-ха… а ведь боярин что-то такое подозревал, – вдруг рассмеялся Гдовицкой. – Точно. То-то он… Эх, ладно. Теперь понятно, с чего он решил тебя основателем младшей ветви сделать. Предполагал, значит, Георгий Дмитриевич, что тут не все так просто… Поздравляю, Кирилл. Основание младшей ветви – событие редкое. А уж стать ее первым главой – и вовсе честь немалая. Радуйся.

Ну да, ну да. Младшая ветвь – это, конечно, круто. Верх мечтаний, да. Но на хрена мне эта кабала? Вечно ходить под старшими Громовыми? Знать, что по первому свистку я должен явиться к главе рода и исполнять его волю… Не-эт уж. Спасибо. Здесь из плюсов – только возможность свалить из имения… В остальном же сплошные минусы. Эх… Ладно, вывернусь. Что-нибудь придумаю, но вылезу из этой ловушки.

– Радоваться? Чему?

– А что, мало поводов? Боярский титул, пусть и младший, перспективы. Деньги, в конце концов, – усмехнулся Гдовицкой, но наткнулся на мой скептический взгляд и, на миг запнувшись, договорил уже совсем другим тоном: – Ну, ты же согласился.

– А у меня была другая возможность? Я два часа просидел под прицелом дедова «огненного шторма». Весьма убедительный аргумент в переговорах, как оказалось.

– М-да… – помолчав, проговорил Владимир Александрович.

– Он пригрозил изгнанием, если я не приму его условий, – не спуская глаз с Гдовицкого, добавил я. Впрочем, здесь, кажется, и так уже все ясно.

– Как всегда, «дипломатичен», – качнул головой Гдовицкой и, словно задумавшись, заговорил отрешенным тоном: – Ты же читал мою подборку и понял, что эмансипация и изгнание – вещи совершенно разные, так? О последней нет записей в законах, нет информации в толкованиях… Это традиция. Старая боярская традиция, о которой всем известно, но которую никогда не внесут в законодательство, даже касающееся бояр. Изгнание – это своего рода казнь для именитых, казнь, полностью поддерживаемая всеми родами без исключения. Всеобщий бойкот. Перед изгнанным закрываются все двери. Вообще все. Понимаешь? Несовершеннолетнему же, изгнанному из рода, даже просто выжить будет очень тяжело. И путь наверх закрыт, абсолютно, то есть у простолюдинов и то возможностей куда больше. Никто не возьмет изгнанного в боярские дети, никто не примет его на серьезную должность, будь у него хоть пять высших образований… Ни при каких условиях. А ведь в твоем случае все и так к этому шло. Думаю, аккурат на шестнадцатилетие, с наступлением частичной дееспособности, тебя и изгнали бы. А там – пара лет в интернате с обучением какой-нибудь востребованной, но низкооплачиваемой профессии, – и лети, пташка. Единственная возможность выйти в люди у тебя появилась бы только в одном случае: если бы ты сбежал за рубеж. Да и то… если очень-очень сильно повезет. Тамошние одаренные осведомлены об этой традиции ничуть не хуже и выгоду свою понимают. Так что если перед ними встанет выбор между принятием на работу или на службу некоего изгнанника и сохранением добрых отношений с русскими партнерами – они выберут второе. Как говорится, ничего личного, только дело…