Читать «Бюро Вечных Услуг» онлайн - страница 33

16

Перед лазом Нестор скинул халат и, перевоплотившись, первым делом просунул хвост в нагалище, а затем в эластичный ремень селфиметра. Ни один материальный артефакт нельзя было ни внести в Раджас, ни вынести из него. Именно поэтому перед проникновением в лаз Наг вынужден раздеваться до нага, что фольклор Раджаса (а есть и такой) отобразил в лаконичной поговорке «Наг всегда наг». Приборы, разработанные специалистами Седьмого дна, в иллюзорном мире Взвеси прекращали материальное существование, но продолжали служить владельцу-человеку, будучи «спаяны» с его Наговым естеством. А потому надевать их нужно было именно так: крепления были предназначены не для человеческой руки, а для змеиного хвоста.

Наг в состоянии перевоплощения преисполнен энергией и силой. Упругие кольца змеиного тела требуют действия, и Нестор, как правило, передвигался по лабиринтам муравейника легкими и ловкими рывками – из Взвеси в Раджас, из Раджаса – во Взвесь. Но сегодня он полз лениво и грустно. И хоть путь этот не имеет объективной временной протяженности – он длиной в одну Нагову мысль, – но сегодня мысль была долгой и липкой.

Нестор хорошо помнил, как будучи ребенком, частенько наведывался с товарищами-сорванцами на садовые участки за забором радиостанции. Вокруг высокой радиовышки на окраине города было несколько гектаров земли – ее возделывали сотрудники объекта. Там росли плодовые деревья, клубника, малина, крыжовник и кусты разноцветной смородины. Чтобы добраться до этих сокровищ, нужно было преодолеть высокий каменный забор, беленный известью. Дети даже не подозревали, как рисковали: режимный объект охраняли вохровцы с карабинами. По детям они, конечно, стрелять бы не стали, но кто там в сумерках разглядит? Да и сам забор был препятствием непростым: над ним вилась колючая проволока. Но и этого было мало: по верхней кромке, под проволокой, забор был украшен битым стеклом, посаженным на густой коричневый мазут. Дети резали руки, рвали шорты, измазывались в мазуте, убегали от охранников и вредных псин, и все для того, чтобы мамы могли сварить компот из килограмма-другого мятых ворованных ягод. Мамы нравоучали детей – воровать нельзя, стирали измазанные тряпки мальчуковых летних одежонок, переживали и даже плакали, но все равно варили компоты.

Вот такой липкой, как этот мазут из детства, была теперешняя Несторова мысль. И была она – мысль – о сосудах и жидкостях, о форме и содержании.

Наставник говорил, что мужчина – это форма, в перманентных поисках которой пребывает текучая, изменчивая женская натура. Найдя сосуд, достойный такой великолепной жидкости, она – женщина? жидкость? – просачивается внутрь, адаптирует собственную структуру под выбранный профиль и замирает удовлетворенно: поисковая, подготовительная, миссия завершена, пора приступать ко второму, основному, этапу – деторождению.

И все казалось правильным, и все отвечало законам природы, встраивалось в великое целое вселенской гармонии. Смущало вот что: по словам Наставника, форма, на которой остановила женщина свой выбор, должна быть лучшей. Не идеальной – не бывает идеальных форм в иллюзорном мире Взвеси, но – лучшей. Природа убедительно подскажет каждой женщине, кто именно – лучший для нее среди тех, кто находится в зоне видимости, до кого может дотянуться рука. Этот избранный женщиной и природой (если женщина сама не является материальной метафорой Природы) и станет ее мужем – при наличии такой воли, а иногда и против нее.