Читать «Описание путешествия в Москву Николая Варкоча, посла Римского императора, в 1593 году» онлайн - страница 14

Как только вошли эти 5 лиц в комнату совета, г. посол подал им руку; когда же все вместе уселись на лавку, придворные дворяне, бывшие с послом, по желанию советников подошли и подали им руки.

После того наши приставы отвели нас в передний покой, а в комнате совета г. посол и немецкий переводчик оставались до 2 часов одни с этими лицами. Когда совещание кончилось, нас опять ввели в комнату совета, а 5 советников тотчас же вышли к великому князю. После того принесены были 12 чар из чистого золота с превосходным медом и поданы г. послу и дворянам, а служителям другие чары. Это повторялось 3 раза кряду, и каждый раз мед был другой; потом мы воротились в наше помещение.

26 октября персидское посольство опять отправилось из Москвы в Персию.

30 пришел к г. послу наш пристав с уведомлением, что в течение 2 дней прибудет турецкое посольство.

31 турецкое посольство прибыло в Москву; в его составе 12 человек.

2 ноября наши приставы и переводчики в третий раз сопровождали нашего посла к великому князю на 36 конях, множество стрельцов с ружьями опять были выстроены по обеим сторонам, а в Кремле происходило все то же, что и при двух других представлениях.

7 ноября посла нашего в четвертый раз возили для представления великому князю: в Кремле, в покоях и в других местах происходило все то же, что и прежде. На великом князе был бархатный иссиня-фиолетовый кафтан с цветами.

9 того же месяца г. посол в пятый раз был потребован на представление к великому князю. Шествие было в том же порядке, как и прежде. На великом князе был желтый бархатный кафтан, шириной в руку вышитый жемчугом, и проч. Великий князь позвал к себе хранителя печати, тихо поговорил с ним, потом хранитель печати подошел к г. послу и велел ему сказать через переводчика, что так как он подал грамоту от римского императора Рудольфа и проч., любезного брата его державнейшего государя царя, то и он [царь] отправляет его с такой же грамотой к его императорскому величеству, и с этими словами вручил ему большую грамоту и приказал еще прибавить через переводчика, что державнейший государь царь, его всемилостивейший повелитель и великий князь, поручает послу сказать римскому императору, как своему любезному государю брату, поклон от него и всякое доброе слово, желает ему при том счастья и благоденствия, благополучного царствования и победоносного одоления всех его врагов. Как только это было высказано, посол поклонился великому князю, который подозвал к себе переводчика, а тот, подойдя к г. послу, доложил ему, что великий князь просит его с дворянами и другими служителями на вечерний стол к себе. Когда это перевели послу, он и мы все поклонились великому князю с глубочайшим почтением. Тут проводили нас в комнату совета, где мы и оставались с приставами и переводчиками с добрых полчаса. Потом пришел другой переводчик и доложил, чтобы г. посол шел к столу со своими людьми. Наши оба пристава, поставив между собой посла, повели его в покой, где следовало быть столу, за ним пошли и мы все и сначала приведены были в комнату, где кругом по стенам стояли длинные столы, сделанные с тремя высокими ступеньками, как обыкновенно бывает у поставцов: все это было уставлено бесчисленными серебряными и золотыми кубками, так что и изобразить нельзя, а в Германии, пожалуй, и не поверили бы. На низших ступеньках стояли бесчисленные большие блюда и стопы из хорошего золота, также и серебряный лев в его природной величине, несколько серебряных таких больших братин и чаш, что не одному впору было и совладать с ними, не то что употреблять их в качестве посуды для питья: все это было выставлено, чтобы показать нам великие сокровища и богатства. Вообще всего было вдоволь, кроме тарелок, потому что у москвитян и у самого великого князя они совсем не в употреблении. В этом покое стояли несколько лиц, которые смотрели за серебром; это была еще передняя комната, а потом только привели нас в другую, где быть столу: она четырехугольная, почти до 70 сажен в окружности, вверху и по стенам расписана и обильно украшена серебром и золотом, внизу на полу вымощена белым камнем с очень искусной резьбой. Посредине комнаты стоял толстый каменный столб, или колонна, на котором лежал весь свод; кругом его на несколько ступеней возвышался поставец, на котором находилась разная серебряная и вызолоченная посуда. Вдоль всех стен тянулись лавки в виде 2 ступеней и в комнате с 3 сторон были 4 большие окна; в ней сидел великий князь на высоком троне, вделанном в стену и сплошь вызолоченном, за столом, который был на ступень выше других столов; великий князь одет был в кафтан из серебряной парчи, обшитый вокруг золотом, голову покрывала золотая московитянская шапочка, выложенная драгоценными камнями и жемчугом; тем же украшался и воротник (ожерелье) около шеи. На двух пальцах правой руки было по большому смарагдовому перстню. Другие столы по стенам занимали его князья, знатные советники и те бояре, которые на представлении сидели в золотых платьях в передней комнате и великокняжеской палате. Не занят был только один стол налево от великого князя. Эти князья, советники и бояре сидели в своих ничем не покрытых белых овчинных шубах с бобровой выпушкой и в черных лисьих шапках.