Читать «Королевство Уинфилда» онлайн - страница 81

Уинфилд сам удивлялся, сколько противоречий возникло вокруг этой незнакомки. А ведь она всего лишь пришла на представление. Даже ни слова не проронила. Ко всему прочему, его несколько смущало то, что её лицо казалось ему знакомым. Он уже видел эти черты. Но где и когда? Этого он не мог вспомнить, как ни напрягал память.

В конце концов он осознал, что думать так много об этой женщине просто нездорово, и перевёл мысли на более безопасную тему – социальную несправедливость. Вот уж удобная отдушина для негодования!

Трудовые законы, реформы в парламенте… Большинство обитателей Бермондси почти ничего об этом не знали. Для матросов и рабочих Вестминстер представлялся совершенно другой страной. Что происходило на противоположно стороне Лондонского моста, их не касалось. Они не считали нужным напрягать мозги и следить за каждым движением парламента. Более того, они находили некое утешение в собственном невежестве и смирении. В этом вопросе они поступали мудрее Уинфилда, который фанатично читал каждый памфлет, выходивший из Вестминстерского дворца.

Этот интерес к политике не доставлял Уинфилду ничего, кроме отчаяния. Общая картина не вселяла особой надежды в сердце. Инициативы улучшить жизнь рядовых англичан было мало, а результатов – ещё меньше. Каждый год издавались новые законы, якобы чтобы облегчить бремя рабочего класса, но на самом деле это бремя с каждым годом всё тяжелело. Британский Акт охраны здоровья и нравов, изданный в 1802 году, был первой попыткой улучшить условия труда несовершеннолетних детей. В нём было чётко указано, что дети до девяти лет не должны работать на текстильных заводах, а подростки до четырнадцати лет не должны работать в ночную смену. Эти законы ровным счётом ничего не изменили, пока Индустриальный акт 1833 года не потребовал инспекций.

Уинфилд хранил у себя копию речи, которую лорд Эшли, защитник прав детей, произнёс в Палате общин в 1836 году. Предварительно опросив тридцать с лишним врачей, лорд Эшли заключил, что дети должны работать не более десяти часов в сутки, чтобы у них осталась хоть какая-то надежда сохранить здоровье. Как и следовало ожидать, эта речь пролетела мимо ушей его коллег в парламенте. Четыре года спустя тот же самый лорд Эшли намекнул, что было бы неплохо, если бы дети проводили два-три часа в день в школе. Увы, его коллеги опять досадливо отмахнулись от его предложения. Зачем детям учиться читать, если у них всё равно не будет времени на чтение? Куда милосерднее держать рабочий класс в невежестве, ибо оно ограждает бедняков от лишних переживаний, от опасных идей. Генри Мейхью, один из основателей журнала «Панч», писал в своей статье: «Раз преступность не имеет исток в невежестве, она не искоренится образованием; напротив, образование будет способствовать рождению более изощрённого класса преступников».

Порой Уинфилд сам начинал проклинать свою учёность. Ведь она ему ничего не принесла, кроме головной боли. Зачем он истязал себя ненужными познаниями? Эти политические памфлеты только будили в нём ярость. Было бы мудрее успокоиться и ограничить любовь к чтению безобидной лирической поэзии. Всё равно он ничего не мог изменить. Ведь даже церковь призывала к пассивному смирению. Уинфилд не мог забыть, что мистер Баркли сказал про поводу нищеты. Викарий заявил, что жесты благотворительности от случая к случаю благородны сами по себе, но от заядлого активизма больше вреда, чем пользы. Не надо слишком стремиться изменить общество, потому что загробная жизнь важнее земной. И, дабы подкрепить свой точку зрения, викарий прочитал куплет из гимна, написанного С.Ф. Александром в 1848 году: