Читать «Кубанские зори» онлайн - страница 226

Не гаси в себе этого томительного неясного огня, невидимо сияющего над всем мирозданием. С ним трудно жить, его тяжко нести в себе через годы. Дорожи им, ибо без него вся наша земная жизнь превращается в сплошной мрак.

И если все, что связывается на земле, связывается и на небе, то для меня это происходит здесь, в станице. Здесь пребывает моя душа. Да и нет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства его в доме родительском…

Всегда мне мечталось собирать то, что рассеяно по хуторам и станицам, в народе, но годами и десятилетиями пряталось и хоронилось, что по первому бестолковому зову «гласности» не торопилось явиться на свет Божий, уже зная его лукавство. Труд, конечно, значительный — найти что-то и возвратить его из зарубежья, вытащить нечто из архива. Но оно, столь необходимое, могло и подождать, во всяком случае оставаясь там в целости и сохранности. Но то, что хранится в народе, уже в нынешнем поколении может быть утрачено безвозвратно. Имею в виду те реликвии, хранящиеся в семьях кубанцев, которыми действительно дорожат и так просто с ними не расстаются…

Как-то, возвращаясь из станицы в Москву, я познакомился в поезде с Татьяной Васильевной Челомбитко из города Острова Псковской области, учительницей, родом из Крымска. Быстро нашли общий язык, и в этом помогла общая судьба, общая доля — дальняя сторона, где довелось жить, милая родина, где осталась вся родня. Татьяна Васильевна и поведала мне о своем уникальном деде Алексее Лебединце, прожившем трудную, полную лишений жизнь — расказачивание, голод, плен. Он был, видимо, из тех редких, одаренных природой людей, встречающихся в казачестве особенно часто, которые, вроде и не будучи образованны, многое постигают самостоятельно. Во всяком случае, он свободно владел тремя языками, помогая своим просвещенным внукам, учившимся в институтах. Кроме того, он написал обширные воспоминания. И вот теперь его внучки, три сестры, все учительницы, распорядились этими воспоминаниями так: каждая взяла себе по объемистой тетрадке. Так воспоминания казака Лебединца оказались разбросанными по России. Татьяна Васильевна пообещала, что покажет воспоминания своего деда.

Не верьте тем, кто считает дорожные встречи самыми мимолетными и легкими. Такими они являются лишь для тех, для кого и всякие прочие ни к чему не обязывают. Но случайных встреч не бывает, даже если многие и думают иначе.

Два года я регулярно и безответно донимал Татьяну Васильевну своими письмами с просьбами выслать воспоминания деда, убеждая, что, если не опубликуем их, они могут затеряться. Чувствовал, что ей было не до этого. И вот, когда уродливые плоды демократии в нашем обществе начали уже созревать, когда стало совершенно ясно, что мы снова по простоте душевной, доверчивости и легкомыслию попали в ловушку, я получил от нее письмо, столь меня взволновавшее: «С момента нашей встречи в поезде столько всего произошло, столько изменилось в стране, что я пересмотрела свои взгляды на жизнь, на эти дорогие для меня реликвии… За это время я потеряла дорогих мне людей — умерла мама, дочь, дядя… Меня столько раз обманывали в этой нашей стране, что я уже не думаю, что все, что имею, действительно дорогое, могу отдать в чужие руки. В этой стране это никому не нужно и не интересно. Сейчас все живут сегодняшним днем, о прошлом забыли, в будущее заглядывать боятся. Единственно, кому это действительно будет всегда нужно — это нашим детям и внукам. Пусть все это им и остается… Простите меня Бога ради за то, что не оправдала ваших надежд».