Читать «Кубанские зори» онлайн - страница 135

Все, казалось бы, предусмотрел мудрый Малкин. Не мог он только постичь и предусмотреть самой натуры Василия Федоровича Рябоконя, его характера, сложившегося не в результате каких-то случайных и произвольных идей, но выпестованного верой, понятиями о добре и зле, ценностями, долго и трудно вызревавшими и сохранявшимися в народе.

Длительная жизнь в постоянной тревоге и опасности к тому же пробудила в нем такие человеческие свойства, которые в обыкновенной, нормальной обстановке просыпаются в человеке очень редко. Он научился управлять собой. У него обострились слух и зрение. Он мог спать, слыша все вокруг, мог засыпать на точно заданное время. Каким-то необъяснимым чутьем он угадывал опасность даже тогда, когда никаких внешних признаков ее не было. И это чувство его никогда не подводило. Душа человеческая растет более всего от потерь и боли…

В конце апреля Малкин, что называется, в сердцах писал неким Касилову и Бахчевникову, как видно по тону письма, своим давним революционным подельникам, о причинах своих неудач и довольно цинично рассказывал о предпринятой им и неудавшейся операции с ложным отрядом «Тамань», нисколько не терзаясь угрызениями совести и даже не чувствуя всей коварности, бесчеловечности и недопустимого меж нормальными людьми своего замысла:

«Дорогие товарищи! Положение с ликвидацией банды хорунжего Рябоконя обстоит чрезвычайно плохо, так как отряд и я на пути к достижению выполнения возложенной на меня и мой отряд задачи встретили следующие препятствия:

1. Отряды ЧОНа станиц Новониколаевской, Староджерелиевской и Гривенской малочисленны, до невозможности расхлябаны, отсутствует какая бы то ни было дисциплина. Оружие большею частью ржавое и испорченное. Патронов — от пяти до десяти штук на человека. В общем, поддержки от них ждать нам абсолютно никакой не приходится, а наоборот, очевидно, придется помогать им.

2. Вопрос о передвижении отряда обстоит чрезвычайно плохо, а подчас и совершенно невозможен, так как в исполкомах лошади свои всегда заняты да их и имеется только по одной паре, а других они, не имея из отдела распоряжения, достают чрезвычайно слабо и трудно. Кроме того, вследствие наступившей дождливой погоды дороги чрезвычайно грязны и за последние два дня отряд был вынужден застрять в Гривенской, не имея возможности поехать на операцию. Кроме того, преды относятся к моим распоряжениям очень вяло, в особенности знаменитый гривенский Бакута, тот совсем не хочет понять, что мы выполняем громадной важности государственную задачу. К примеру, вчера я с отрядом прибыл из плавней, ребята и я до нитки мокрые, от холода дрожали как «осиновый лист». Я Бакуту просил, чтобы он нам отвел теплые квартиры. Бакута этого не сделал, и мы были вынуждены спать вдребезги мокрые на голом полу, дрожа от холода.

3. Население Новониколаевской, в особенности Гривенской и Лебедей чрезвычайно скверно настроены по отношению к соввласти вообще и местной — в частности. Обыватели уверены в том, что, мол, власть доживает последние дни, скоро придет десант и — прочие ереси. В Рябоконе они видят своего спасителя и будущего властелина и поддерживают его все и всем. Рябоконь знает все наши передвижения и прочее. В общем положение с ликвидацией всей банды Рябоконя чрезвычайно затруднено, очевидно, затянется недели на две-три, а может быть и дольше.

Дело с группой № 2 «Тамань» пока обстоит хорошо, произведенные фиктивные бои в станицах Новониколаевской, Староджерелиевской, хуторе Лебедевском восстановили полнейший авторитет среди населения. Группу все знают, знают, что она — политическая банда и дерется с красными, население группе сообщает все новости и местонахождение Рябоконя. Начгруппы «Тамань» после произведенного нами фиктивного боя в Лебедях и нашего бегства в Гривенскую населением был принят чрезвычайно любезно: старики приветствовали его как героя.

Начальник группы «Тамань» получил от меня задачу к 1 мая убить Рябоконя, и есть надежда на выполнение им этой задачи, так как он вторично встречался с помощником Рябоконя Астраханцем. Последний передал «Тамани», что его хочет видеть Рябоконь, и свидание должно состояться на днях, что нам все время и было нужно. Но после ликвидации, убийства Рябоконя останется еще сильная группа бандитов, и удастся ли нам скоро с ней покончить, это, конечно, дело будущего. Отряд за эти дни сильно устал и находится сейчас на отдыхе. Настроение у хлопцев бодрое, особенно у Трушечкина. 28–29 апреля собираемся в новый поход. Будет ли он удачен, не знаю, может быть удачен.

Рябоконь два дня тому назад, после нашего боя в Лебедях, поймал Новониколаевского милиционера и повесил его на столбе, прибив записку: «За выдачу меня красным». Мы в тот же день находились в Гривенской и ничего не знали. Если имеется возможность, прикажите предам Новониколаевской, Гривенской, Староджерелиевской, чтобы они у себя при исполкомах держали необходимое для отряда количество подвод, пользуясь для этой цели обывательскими. Деньги у нас есть, и пока что их хватит.

Я сильно болен вновь малярией и чертовски устал; по правде, очень надоело лазить в камышах ежедневно по уши в грязи и в воде, но думаю, с малярией я справлюсь местными силами, а усталость — чепуха. Привет Вам от всей братвы. 27.4.24 г. С коммунистическим приветом Малкин».