Читать «Сны и камни» онлайн - страница 16

Наиболее жадно поглощали энергию механизмы, отсеивавшие хаос от порядка, те, что отделяли город от антигорода. Именно они забивались при каждом перебое с питанием, что грозило катастрофическими последствиями. Ведь от этих важнейших устройств зависело все, подобно тому как от исправности насосов зависит судьба получившего пробоину и застрявшего посреди океана судна. Вероятно, без них город моментально прекратил бы свое существование, захлестнутый бурными волнами антигорода. Пусть уж лучше трамваи стоят, было решено, и те стояли часами, гуськом, опустевшие. Еще долгое время удавалось обеспечить непрерывность питания специальных механизмов за счет транспортеров, за счет уличных фонарей.

Наиболее устойчивыми к перепадам напряжения оказались часы и часики, не нуждавшиеся в постоянном питании. Достаточно было не забыть завести их раз в день. Но скорость движения стрелок больше не соответствовала реальности. На каждый оборот секундной стрелки приходилось теперь меньшее количество оборотов колесиков или валиков в станках. Разница была незначительной, но явственно ощутимой. К примеру, токарные станки, гордость эпохи запуска и развития, при снижении оборотов давали большой процент брака, что затрудняло монтаж и тормозило процесс производства. Операторов машин это устраивало. Оказалось, что жители города предпочитают отдых работе. На каждую минуту приходилось теперь меньше движений человеческих рук.

Рабочий день не мог вместить все занятия, связанные с поддержанием в мире порядка: смахивание пыли, натирку полов, починку дверных ручек, мытье окон. Жители города не успевали пообедать при свете дня, откладывали весеннюю уборку, пока лето не подходило к концу, не начинали желтеть листья и не выпадал снег. Они отводили глаза от громоздившихся недоделок. Вечно казалось, что упущенное невозможно наверстать, горы работы лишали последней надежды, всем было лень даже вынуть руки из карманов. Они курили, не вынимая сигарету изо рта, окурки кидали под ноги. В газетах прочитывали только заголовки. Срезали путь, затаптывая клумбы, и не экономили электричество. В кухнях под веревками с прохудившимся бельем потешались над наивным трудом натирки полов. Над маршами, что игрались на золотых трубах. Над токарными станками, гигантскими печами и даже приемными, выкрашенными желтой масляной краской. В случае надобности изношенный паркет заменялся линолеумом, стекло — куском фанеры, а разбитый абажур — газетой. Никто больше не утруждал себя поисками подходящего абажура или стекла нужного размера, с тех пор как жители этого города начали догадываться, что каждой вещи найдется замена, как любое слово можно заменить другим, с таким же или — не менее успешно — противоположным значением. Они больше не заботились о вещах, а уж тем более о словах: искали лишь забвения.