Читать «КАМПА-ДОПОТОПНАЯ СКАЗКА. Третья часть» онлайн - страница 54

Надо заметить, что не только забота о своем здоровье вынудили тирана покинуть столицу ойКумены. По складу своего ума Крон был натура деятельная, кипучая. А тут в Сорочанске его со всех сторон давили снежные вершины Олимпа, да и слишком многое напоминало ему о мучительной болезни, терзавшей его тело столько столетий подряд. А знатные демоносы ойКумены, видя что болезни правителя не придвидится никакого конца, очень вежливо предложили ему удержать за собой одно, какое он хочет царство-государство, так как на два у него не хватит силенок. К тому же врачи, самые именитые лекари-эскулапы в один голос твердили, что перемена климата благоприятно скажется на здоровье великого тирана. «Будь по вашему» - решил он и отправился в путь. Сухой климат черной страны Кент очень понравился Крону, все в этой чудесной стране радовало глаз. Величие просторов, обильная полноводная река Нил-Хапи и окресность, в которой не переводятся крокодилы, керкопитеки, ибисы, обезьяны, трохилы, аписы, ихневмоны, гипопотамы и прочие животные. Обилее дичи и отличная рыбалка, до которой Крон был особенно охочь, располагали к выздоровлению души, а чистый и сухой воздух - к укреплению тела. Тысячи лет не самый большой возраст для бога. Крон был как никогда молод, красив, наслаждался жизнью, нравился девушкам, предавался кутежам и ни о чем не беспоился, день за днем пропадая на рыбалке в окресностях великой реки. Нила–Хапимни, это величайшая загадка из множества нераскрытых загадок страны Кент, ведь даже определить какого цвета ее вода и то невозможно. Пока он пройдет свой путь от середины Африки до Средиземного моря, которое жители страны Кент называют «морем великой зелени», он тысячи раз поменяет свой облик, изменит цвет и характер. То он мелок и ленив, воды всего по щиколотку. То он широк и многоводен, бурлит, кипит и пенится. На картах его изображают двумя цветами: Нил – белый, Хапи - голубой. В то время когда в черной стране Кент стоит знойное лето (а стоит оно там чуть ли не круглый год), в горах Африки, с которых стекает река Нил, идут проливные дожди, потоки воды смывают плодородный ил, от которого река окрашивается в белый-молочный цвет. Веками этот плодороный ил был главным богатством страны Кент. Из-за обладания жирным кусочком подородной Нильской земли велись кровопролитные войны, ибо многие завидовали демоносам страны Кент. Ведь им не приходится ни пахать, ни удобрять землю, а только сеять да собирать богатый урожай. И все это благодаря белому Нилу. Голубой Хапи также берет свое начало в горах Африки, но долгое время течет отдельно от своего брата, а когда они соединяются вместе, тут уж река Нил-Хапи расширяется вширь, углубляется вглубь, отчего бурную и шумную реку уже не в силах сдержать никакие берега, никакие рамки. И она сотней рек и речушек разливается по огромной стране Кент, стремясь сделать ее еще более привлекательной для миллиона птиц, слетающихся сюда от холодов и зимней стужи Европейского континента. Исхудавшие и вымученые от дальнего перелета, они блаженствуют, отъедаются речными травами да рыбьей икрой. Целые тучи свиязей, гоголей, лутков, аистов, бекасов и даже чирки, кряквы и шилохвости все время держатся в прибрежной осоке и папирусе, побелевшей от прильнувшей к ней рыбьей икры. В это время птицам нечего страшится, мелкие крокодилы и щуки для них неопасны, а крупные в нерест на них не обращают внимания. Длинной вереницей, словно шеренги солдат, проплывают по реке черные шилохвосты. В беспорядке там и сям мелькают гоголи. Галдят, собравшись в тесную кучу, громогласые кавыки, чирки и кряквы. Вся эта пестрая птичья толпа кричит и каркает безумолку, ныряет, плесчется да хлопает крыльями. Тут можно увидеть зябликов, жаворонков, мухоловок и пеночку, они прыгают в кустах тросниковых заросляй, резвятся, ганяются за комарами и мухами. Пеночки от удовольствия блаженно курлычут Кум -Кум -Кум. Иной раз даже воды не видно под пестрым покрывалом уток, а только слышится их радостное блаженное Кря-Кря-Кря. Словно снегом укрыта вода от сотен пеликанов Ум -Ум –Ум, заглатывающих крупную рыбу. Розовым облаком плывет в небе стая длинноногих фламинго, раскрыв свои крючковатые рты Хрум-Хрум-Хрум пережовывают ракообразных. Высоко в небе кружат морские ласточки и радостно щебечут Фью-Фью-Фью. А еще выше круг за кругом парят длиннокрылые орлы Кой-Кой-Кой. Да реют хохлатые ястребы Йой-Йой-Йой, выбирая себе очередную жертву. А рыбы в речке просто тьма-тьмущая: щучки, сазаны, лини, карасики, плотва, а чехонь, а уклейки, а налимы и прочая живность. Нет слов, чтобы описать богатство рыбных запасов, которые можна черпать сачком и частыми корзинами. Особо вкусны нильские крокодилы Зухусы. Они огромны, неуклюжи, но очень проворны. Чуть зазеваешься - и нет ноги. Особо крупные особи не дают спуску ничему живому, плавающему на поверхности, истребляют большое количество утят, гусят, и прочей водяной живности. Нередко они утаскивают в воду плывущих телят, и даже купающихся демоносиков. Извесны случаи, когда они топят целые лодки. Крокодилы Зухусы едят также всякую падаль, попавшую в реку, с голоду бросаются даже на сгнившие тряпки, а также белье, простыни и навалочки, выхватывая из рук стирающих его демониц. Но чесно сказать, все эти безобразия мало тревожили тирана Крона. Он и его свита развлекались тем, что подкармливали, приваживали, приманивали зубастых крокодилов остатками рыбы, а затем били их острогой копьем или дротиком. Стоя в лодках, они бросали за борт рубленную рыбу, некоторое время наблюдали за хищниками, хватающими корм с такой жадностью, что представляли собой ужасающее зрелище. Прикормив крокодилов, они начинали их избиение, били острогой и копьями, глушили огненными бомбами. Чаще других попадались особи по 250-300 пудов, но сколько Крон не старался, а крупнее 400 пудового экземпляра изловить не удалось. Нужно заметить, что все это он проделывал скрытно, можна сказать, браконьерничал, ибо в стране Кент крокодилы Зухусы считались священными животными, которых и пальцем трогать нельзя, как впрочем и некоторые породы рыб, жуков и даже змей, которые считались священными животными. Но Крона мало тревожили эти предрассудки, он полной грудью наслаждался жизнью, рыбачил в самых запретных уголках страны, а в последнее время еще и пристрастился к охоте. Дни и ночи на пролет он придавался своему новому пристрастию, избивая сотни мелких и крупных зверушек. В скорости здоровье Крона пошло на поправку. Еще бы! рыбалка сменялась охотой, а та в свою очередь сменялась пирушками, до которых так охочи рыбаки и охотники во все времена, века и эпохи. Всю ночь Крон и его свита, а также загонщики, ловчие, сокольничи, повара и музыканты предавались веселью, а прекрасные темнокожие танцовщицы услаждали их взор танцами да тешили слух песнями. Нередко гулянье затягивалось за полночь, а на утро кто находил в себе силы открыть глаза, просыпались, завтракали остатками вчерашнего пиршества, вкушали хмельные меды, нектар и блаженствовали, восседая на пышных зеленых коврах. А вот Крон любил спать до полудня, ибо с вечера, перебрав лишнего, спал как младенец. В полдень он наконец-то открыл свои очи и соизволил откушать, а когда насытился, вышел из шатра на берег реки, где стояли походные беседки. В тот день небо затянуло облаками, накрапывал дождик, в зеленой траве дул прохладный ветерок, где вольготно паслись тысячи антилоп, газелей и лосей. С бескрайних полей, поросших куриной слепотой, доносилось воркование куропаток, по берегам реки в зарослях высоких развесистых пальм щебетали сладкоголосые соловьи. Крон по неволе залюбовался этим прекрасным видением, и вдруг ни с того, ни с сего грянул гром, блеснула молния, и порывом ветра сорвало с крюков гамаки, а красавицы, спавшие в них, попадали на землю. Но буря успокоилась также внезапно, как и началась. «Распогодилось» - решил про себя Крон и тут же начал собираться на охоту. Самое время подстрелить к ужину пару десятков длинноногих газелей. По одну сторону, будто на параде, стояли ловчие в розовотканных одеждах, держа на привязи свору борзых гепаров. С другой стороны стояли сокольничие, надев вышитые серебром перчатки из толстой кожи, держали на поготове соколов да ястребов. Крон небрежно махнул рукою, дал сигнал «зачинать ловы» и поскакал вперед. В охоте ему способствовала удача, и когда он с богатой добычей возвращался назад, пред ним возник невиданный зверь. Это был белый Оленек. Его спину покрывала густая львиная грива, рога сверкали рубинами, а на копытах звенели золотые колокольчики. Подивившись красоте белого оленька, охотники бросились загонять его, натравив своих борзых гепердов. «Ловите оленька» - кричал Крон, устремляясь следом. Только белый оленек летел словно ветер, и борзые никак не могли за ним угнатся, а когда они приблизились к нему, он вдруг остановился, оскалил зубы и начал их кусать. И те, поджав хвосты, убежали прочь, а Оленек прыгнул в реку и пропал. Сильно удивился Крон невиданому диву, начал распрашивать своих спутников. «Эй, вы, мои верные ловчие, видели вы хоть раз, чтобы белый Оленек, величиною с козла, нападал на борзых гепардов, и чтобы тем пришлось спасаться бегством?». А слуги только качали головой. «Нам не приходилось видеть такого дива, но слышали мы от стариков, что белый Оленек является весником чудес, и даже место, в котором его увидишь, считается счасливым.» Осмотрелся Крон вокруг, кругом пустынная степь, только одинокая скала возвышается над горизонтом, а за нею, будто мираж, возникают реальные очертания огромных гор. Своими белоснежными вершинами они уходят к небесам и блестят нестерпным для глаз сиянием, что ему даже пришлось зажмурить глаза. Когда он вновь отворил свои очи, видение исчезло, будто его и не было никогда. «Вы видели это?» - вопрошал он своих путников, но те только пожимали плечами, отвечали: «это мираж, мы ничего не видели». «А я видел» - не мог успокоится Крон, «такие большие сияющие горы возвышающиеся до небес». «Успокойся» - просили они его, «это только мираж, такое у нас часто случается». Сильно задумался Крон, «а если и впрямь этот мираж возник не случайно, если это добрый знак, о котором я столько мечтал. А что если взять и воздвигнуть в этой пустыне горы, как у меня на родине, в Сорочанске, посадить прекрасные деревья, выкопать озера, то это место станет самым удивительным и красивым во всей черной стране Кент. Да что там стране Кент, такой красоты не сыщишь нигде во всей ойКумене. Все! я твердо решил, вот на этом самом месте воздвигну чистилище высотою до небес, такое же высокое, как Олимпийские горы» - горделиво объявил Крон своим спутникам. «Выкопаю пруды с чистейшей водою, засажу эту землю вековыми деревьями, а храмам и алтарям здесь не будет счета». Не успел он объяснить своим спутникам радужные перспективы и самые смелые прожекты, как тут из воды озера вышла львица огромных размеров. «Это крылатая львица Сехмет» в ужасе вскричали охотники, многие из которых бросились прочь, многие тут же пали на бренную землю. «Сехмет, могучая Сехмет» в ужасе причитали демоносы, «пощади, пронеси и помилуй». Крон не раз слышал расказы о грозной богине Сехмет. Священное животное с телом львицы, головой демоницы и крыльями была проводником связывающим мир живых с миром мертвых. Было время, когда Сехмет была необузданной и жестокой особенно во время эпидемий и болезней, отбирая сотни жизней, ни в чем неповинных демоносов. Но с тех пор как она вышла замуж за бога Птаха и родила сына Нефертума, она редко показывалась из потустороннего мира на свет божий. И вот теперь, потревоженая охотниками, она грозно ступала своей царственной поступью, от ее шагов сотрясалась земля. «Это моя земля» - грозно рычала Сехмет, «кто посмел вторгнуться в мои владения?». Крон с детства был не робкого десятка, не убоявшись вида гороподобной львицы, крикнул. «Это я, тиран Крон, властелин времени, осмелился побеспокоить твой покой» - вскричал он в ответ. «Понравились мне твои земли, поэтому я во все услышание поклялся воздвигнуть тут храм времени, чистилище душ, дворцы, алтари и храмы богам страны Кент и небесным Сварожичам.» Немало удивилась мудрости его слов гороподобная богиня Сехмет, остановилась, взглянула своими немигающими очами на букашку, пресмыкающуюся у ее ног и спросила: «А мне какой почет ты окажешь?». «Для тебя я воздвигну прекрасный дворец, равных которому еще не было и не будет на всем белом свете». «Зачем мне дворец?» - отвечала гороподобная львица Сехмет, «небом мне уготована участь быть посредником между миром живых и мертвых, так что земной дворец мне не нужен». «Что же ты хочешь» - удивился Крон, «какой еще тебе нужен почет, просто не знаю». «А ты думай два дня, а на третий я явлюсь к тебе и послушаю, что ты скажешь.» Сехмет повернулась, шагнула в воду озера, стала удаляться погружаясь. Крон оглянулся по сторонам, все его советники разбежались, живьем в землю зарылись, некого спросить совета. И тут пред его глаз будто видение, предстала дивная картина. Большая, каменная гора, которую он собирался снести, чтобы она не мешала постройке, теперь в лучах заходящего солнца показалась точь в точь как богиня Сехмет, только без крыльев. «Стой!» - воскликнул Крон и пришпорил Онегра, летел во весь опор к уже входящей в воды озера львице. «Постой!» - кричал он, «я воссоздам твой портрет в полный рост! Самые искуссные мастера высекут твое изображение вот из той скалы, и, клянусь, ты великая богиня Сехмет, будешь прекрасна в своем царственном величии, изукрашенная золотом и драгоценными камнями». «С золотыми крыльями?» - остановившись переспросила Сехмет. «Да, с золотыми крыльями, с золотой царственной короной Тиарой, изукрашенной рубинами, бирюзой и сапфирами» - подтвердил Крон. «А не врешь, с бирюзой и сапфирами?» «Мое слово – закон, ибо я хазяин времени, ты же меня знаешь». «Знать, то я тебя знаю, но ты наверное позабыл, что у меня еще муж и сын имеются, а с ними как быть?» - уточнила она. «А что с ними?» - не понял вопроса Крон. «А то» - отвечала Сехмет, «я думаю, моему сыну Нефертуму в самый раз подойдет царственная корона страны Кент. А моему мужу, богу Птаху, отдай во владения земли Нубии». «Ну что ж» - согласился Крон, «царственная (корона) Тиара страны Кент твоему сыну будет в самый раз, уж я позабочусь, чтобы ее скроили в акурат по головке, а с твоим мужем мы тоже что-нибудь придумаем, отыщим для него тепленькое местечко». «Ну раз так, тогда я хочу подробнее услышать, что ты там навыдумывал» - молвила богиня Сехмет, удобно устроившись на речном песочке. А Крон, не жалея самых красноречивых выражений, принялся объяснять, что он понапридумывал. «В моей голове все время крутится навязчивая идея создать самый величественный город на земле, в этом городе будут в гармонии и уюте уживатся живые и мертвые. Вот здесь, на этом самом месте, я воздвигну прекрасный город и нареку его в честь твоего сына Нефертума.» «Я согласна» - молвила богиня-львица, с мертвыми жить гораздо приятнее, чем с живыми. «Они никогда не враждуют, нет среди них зависти, у них царит равенство и братство, их души полны добродетели, нет среди них ни воровства, ни пороков, живые о таком мире могут только мечтать.» «Но я думал» - пытался возразить Крон, только она остановила его словами «мир мертвых гораздо справедливей мира живых». «Построй на этом месте город мертвых, в котором бы я была царицей». Так сказав она нырнула в воду и пропала, будто и не было ее никогда. С того самого дня не было покоя в душе тирана, там роились самые тяжкие думы. Легко обещать, наобещаешь вот так, с горяча, а потом день и ночь думаешь, где взять денег на стоительство, где взять в пустынной степи строительные материалы, и самое главное, кто это все будет строить. Но главнее самого главного где найти такого зодчего, который смог бы воздвигнуть все задуманное. Деньги у Крона были и немало. Между горами Арзыгун и Арзынян была одна неприметная пещерка, в которой на черный день было припрятано столько добра, что с головой хватило бы построить не один десяток таких городов. «Но это мои деньги» - думал он, «и тратить их я не собираюсь, нужно хорошенечко потрусить этих черных демоносов страны Кент, пусть раскошеляться, а вот архитектора еще прийдется поискать». Превым делом послали в Атлантиду к зодчему Гигику, воздвигшему театр Одеон, но тот, сославшись на семейные обстоятельства, занятость, и черную полосу в личной жизни, вежливо и тактично отказался. Два раза Крон не упрашивал никогда, если ему отказывали, он сам брался за дело. «Ничего, ничего обойдемся без этого длиннохвостого Ги-ги-ги-гика» - успокаивал он самого себя. «Завтра же созову самых лучших зодчих со всего мира, и обязательно из (китайской) страны Чин Мачин, тамошние мастера знают толк в строительном искустве. Но в начале я должен разобратся с Нефертумом, сыном львицы Сехмет». Он тут же вызвал к себе самых храбрых воинов, самых отьявленных головорезов и поставил пред ними непосильную, но такую заманчивую задачу. «Кто из вас «В три дня» сумеет объеденить все провинции страны Кент в одну страну, обещаю своею тираническою властью увековечить такого героя в веках». Многие герои струсили, отказавшись наотрез: «Ты, великий царь царей, не гневайся на нас, не по силам сделать это простым смертным, за три дня выиграть войну, которая длится веками просто невозможно. Наша страна раздробленна на 42 Нома-провинции, 20 из них составляют каолицию нижнего Кента, 22 - верхнего Кента, и каждый из них имеет самостоятельных правителей Номахов. За многовековую историю вражды, провинции только отдалялись друг от друга, все глубже становилась между ними непреодолимая пропасть из недоверия, взаимных упреков, надуманных и явных обвинений. Два Нома, две провинции объединить - это целая проблема, а тут сразу 42 государства, и одно строптивей другово. Для того чтобы объеденить все страны, нужно вырезать всех до последнего демоноса, это же море крови. Великий Нил-Хапи не вместил бы такого количества крови, от этого может случиться большой разлив, который смоет все на своем пути». «Мда?» - чесал свой затылок Крон, пытаясь представить размеры наводнения. «Но это еще не все» - продолжали объяснять демоносы всю бесперспективность поставленной задачи. «Если бы только правители Номов были причиною вражды и распрей. Всему виной религиозные предрассудки. В каждом Номе почитают своих собственных богов, воздвигают для них кумиры, которым и поклоняются. В первом Номе больше всех почитают богиню Нейт. Во втором Номе больше всех поклоняются богу Сопду. В третьем - богу Ух. В четвертой - богине земле Гее, которую на местном наречии именуют Гэбе. А в следующем поклоняются всех высшему Хаосу, которого на местном наречии именуют Нун. А другие, те вообще поклоняются божеству великого Нила –Хапи. А дальше поклоняются богине Изиде, глаза которой всегда наполнены влагой столь ценимой в стране Кенте. А еще дальше поклоняются крокодилу Собеку, божеству водной пучины. На севере почитают ядовтую змею, богиню Уаджит. На юге боготворят белого быка Аписа, а в соседнем Номе - уже черного быка Мневиса. На востоке больше всех поклоняются бараноголовому Хнуму, а еще дальше - белой корове, богине Хатхор. Одним только священным львам и львицам поклоняются в десяти или даже большем числе Номов. Но больше прочих почитают богиню Сехмет. Но и это еще не все» - объясняли они Крону. С севера, из страни Реченцу, которую теперь называют Сурией, вторглись арийские народы Феризеев и Гиксосов. Воспользовавшись внутренней слабостью, острой социальной борьбой и распадом некогда могучего государства Кент, они проникли в нашу страну и легко захватили северные провинции-Номы. Из завоеванных Номов они образовали так называемое срединное царство и столицу именуемую Аварис. Главный у фаризеев, царь по имени Шишаки, правит 41 провинцеей Кента уже 100 лет. А 42 провинцией управляет царь Гиксосов по имени Мання, их воины отличаются невиданной свирепостью, огненной вспыльчивостью, необузданным нравом. Вот по этим, выше перечисленным причинам, мы не можем исполнить все, о чем ты нас просишь, такая непосильная ноша нам не по плечу». «Трусы! убирайтесь прочь!» - чуть не рычал тиран Крон, ибо его гневу действительно не было предела. «Слишком медленно все делается в этом мире» - ругался он. «Ненавижу я эти теории эволюции с постепенной модификацией бытий! Я хотел бы, что бы мир был создан в шесть дней, и в столько же дней разрушен моими собственными руками». Надо отметить, что это был переломный период в жизни тирана, ибо все его грандиозные планы рушились, еще не успев родится. «Я просто жажду чуда!» - успокаивал он самого себя. «Мне необходимо самое примитивное, самое обыкновенное чудо! иными словами волшебство. Пусть объявят в каждом городе, в каждом переулке, в каждой подворотне. Кто сумеет сотворить чудо --прославит себя в веках». Но время шло, а чудес не было. Тогда неждано-негадано, заговорил молчаливый стражник по имени Эгипт. «Великий правитель» - молвил стражник, «нам гарпиям по уставу не положено говорить, ибо мы дали обет молчания, и свято его чтим. Но вид твоих страданий, способен развязать язык даже немому». -Я думал, ты и есть немой, а ты умеешь разговаривать» - удивился Крон, «говори, что тебе нужно, серебро, злато, армия? Все это твое, бери и действуй». «Мне нужна самая малость» - отвечал молчаливый стражник, Эгипт.- Я обещаю в три дня объединить страну, для этого нужно сделать то-то и то-то...» Прислушался Крон к совету молчаливого стража Эгипта, и быстрее ветра примчал к озеру, в котором обитала львица Сехмет. Стал тиран просить могущественную богиню освободить из царства теней грозного быка по имени Хамсин - жар пустыни. «Отпусти Быка на свободу, пусть он выпьет всю воду реку Нил-Хапи, тогда я смогу исполнить данное тебе обещание». Услышала Сехмет его речи и сильно подивилась такой просьбе. «Если я выпущу из страны без возврата быка Хамсин, именуемого жар пустыни, он тут же выпьет всю воду, вытопчет все травы произрастающее на земле. Лишь голод и засуха, обильно расцветут в этих краях, и станет тогда на земле живых меньше чем мертвых!» «Ничего» - отвечал Крон, «там где меньше голов, там больше толку». «Если ты хочешь, чтобы я освободила быка Хамсин из страны без возврата, то тебе следует накопить запас зерна и трав на семь лет, чтобы хватило еды и тебе и твоим демоносам». «О да!» - заверил ее Крон, «у нас хлеба без счета, зерно в закромах, трава на сеновале, осталось дело за малым. Выпускай быка». «Так тому и быть» - отвечала львица Сехмет, «считай до трех». «Раз» - загнул Крон большой палец, и в тот же миг ему показалось, что в одном определенном месте неба грянул гром, и разверзлись небесные чертоги. «Два» - загнул он указательный палец, и тут же в небе раздался оглушительно протяжный колокольный звон, и закачались облака, будто их задел кто-то неосторожной рукой. «Три» - только и успел вымолвить он, и в тот же миг в небе вспыхнули и погасли огни, и лишь только они погасли, ему почудилось, будто солнце и Звезды упали с небес, а на их месте возник довременный мрак, где тысячи молний слились воедино и давали такой ослепительный свет, что при нем можно было видеть даже тьму. Впрочем было еще не совсем темно, в небе трепетали красные лучи заката, и коричневые сумерки были как бы согреты вспышками небесного огня. Но через три мгновения после того, как взметнулись и погасли вспышки молний, в небе появилась черная громада, загородившая собою пол неба, а еще через миг Крон понял, что эта громада - не что иное, как прорывающее покровы небес злобное чудовище Хамсин - жар пустыни. Небеса не могли сдержать его грозного порыва, разверзлись, и в этот бренный мир ворвался голодный бык Хамсин. В два прыжка он достиг пределов черной страны Кент, и сразу же улицы городов опустели, все малые и большие демоносы по домам попрятались. А бык мчал к великой полноводной реке Нил и стал пить её воды. В семь глотков он выпил всю воду. На седьмом глотке река иссякла полностью. А было это время, когда воды Нила-Хапи разливались, и плодородные земли оказывались затопленными нильской водой. А тут в один миг река иссякла, настало засушливое время, воды нету, дождей нету, все живое начало чахнуть и засыхать под палящим зноем. «Как жить» - ломали свои черные головы правители всех 42 Номов. Вода нужна абсолютно всем: и богатым, и бедным. Без нее не прожить. Ополчились оружием Номархи страны Кент, пошли войной против могучего быка, стали на берегу высохшей реки и не знают, что делать дальше, ибо Хамсин не из простых быков. Видом страшный, размерами огромный, сто мужей рога не сдвинут. «Кто убьет быка?» - спрашивали друг дружку Номархи, «найдется ли такой мясник, кто зарежет эту рогатую скотину?». Но из большой толпы народу смельчака не находилось. «Эй, ты, проглотида!» - кричали они чудовищу, «верни воду по-хорошему» - грозили ему номархи 42 Номов. Они всячески угрожали ему, обзывали его скверными словами, называли жабой волоокой, бараном и гусем лапчатым. «Ты хуже варвара!» - кричали они ему, «вот прийдем к тебе с дубиной, по башке ударим в череп, тут тебе й смерть». Не вынес насмешек и гнусных оскорблений бык Хамсин, повернувшись к ним лицом, дохнул в их сторону жар пустыни, и от его дыхания раскололась поверхность земли, и в ту яму поровалились 40 номархов страны, со своими номархаными армиями. Лишь только двоим правителям Нармеру и Менесу удалось сбежать. Так в один миг осиротела страна Кент, оставшись без своих правителей, некому было терзать ее войнами, склоками и раздорами. Нельзя не отметить и тот факт что их гибели несказано обрадовались демоносы страны Кент, ибо на смерти Номархов они изрядно сэкономили. Ведь раньше как было, простых демоносов хоронили в ямах, снабжая умерших лишь самым необходимыми предметами обихода. А знатных вельмож и царей погребали в больших подземных гробницах, снабжая их ценными вещами, произведениями искусства, предметами религиозного культа, а над могилой строили скамьеобразные надстройки Мастабы. И вот теперь на этом можна было сэкономить, наивно радовались демоносы страны Кент, не подозревая о грандиозных замыслах тирана Крона. А бык в это самое время рассвирепел настолько, что принялся дышать своим страшным жаром на лево и направо, и при каждом его вдохе земля трескалась, образовывались провалы, куда падали сотни ни в чем неповинных демоносов. «Если так пойдет и дальше» - думал Крон, «некому будет созидать его грандиозные замыслы, нужно во что бы то ни стало избавиться от быка, но как это сделать». И тут молчаливый страж Эгипт стрелою взмыл в небо и оттуда камнем бросился на волосатую спину чудовища. Эгипт не раз был свидетелем Тавромахии (корриды), устраеваемых на Родосе, и сам неоднократно принимал в них участие. Он камнем с неба упал на спину быка и подобно заправским тореодорам ухватил его за рога. Свирепый Хамсин мотал своею головою из стороны в сторону, злобно рычал, пытаясь сбросить седока со своей спины, но сколько не пытался, ничего у него не получалось. А тот его по голове гвоздить принялся, бык зашипел, озлился и начал туда-сюда бросаться. А Эгипт его колотит, лишь только бык пасть свою ненасытную разинет, чтобы схватить обидчика, он уже увернулся, и с другой стороны его гвоздит, да по морде так и чешет. Бык только пасть свою раззявит да зубы выставит, чтобы поймать нахала, а он уже по его зубам гуляет и все зубы чистит, да по затылку его бьет до одурения. Бык в иступлении, как очумелый, кидался, выл от злости, кувыркался, дышал огнем, грыз землю – только все напрасно. Эгипт выхватил большой ножище-кинжалище с медной рукоятью и выбрав подходящий момент, изловчился, вспорол ему ненасытное брюхо, и оттуда будто водопад вылились воды реки Нил в прежнее русло. Сам же бык взревел от боли, и от этого рева недра земли разверзлись, и его дух снова провалился в преисподню. А сам он рассыпался на тысячи красных кремешков, твердых и острых, о какие демоносики ноги себе режут, когда летом босиком бегают. «Слава великому Эгипту» - кричали тысячи спасенных демоносов. Так Крон одним махом сумел в три дня завершить обьединение великой страны, которую он переименовал в честь стражника Эгипта. С тех пор черную страну Кент называют не иначе как Египет. Призвав к себе двух последних уцелевших номархов страны, Нармера и Менеса, Крон отобрал их царственные короны Большую и Малую. Соединил вместе и короновал Нефертума, сына львицы Сехмет, сделав его первым Фараоном вновь образованной страны. «А с нами как быть?» - взмолились низвергнутые цари Нермер и Менес. «А что с вами?» - удивился Крон, «отныне вы денно и нощно должны находится под домашним арестом. Но вы не волнуйтесь, вашей тюрьмой станет прекрасный дворец, который уже строят в городе Мен-нефер, названом в вашу честь на рубеже верхнего и нижнего Египта. Там вам и прийдется доживать свой век». «А условия жизни в этом новом городе будут соответствать нашему царственному положению?» - интересовались последние цари страны Кент. «Не волнуйтесь» - заверил их Крон, «будете жить припеваючи, ибо город спроектирован по последнему слову инжинерной мысли». А надобно отметить, что город и впрямь поражал демоносов Египта своими размерами, красотой и величием. Многие из них тут же поспешили покинуть свои убогие дома и поселится в черте города, ибо за масивной крепостной стеной они чувствовали себя в безопасности. Впервые в истории Египта город строился не хаотично, а лично был вычерчен Кроном при помощи карандаша и линейки. От этого всюду преобладали правильные геометрические формы, ровные улицы, перекрещивающиеся под прямым углом, где наряду с богатыми демоносами жили представители среднего городского слоя: охлосы, ремесники, золотых дел мастера, купцы, мелкие торговцы. И наконец, в убогих хижинах ютилась беднота, именуемые Шуау или Рома. Квартал богачей в городе был отделен от квартала бедняков прочной стеной, но особенно толстыми стенами был защищен дворец, стоявший на возвышении и пренадлежавший заточенным здесь царям Нермеру и Менесу, а также жрецам и чиновникам. Вот так в три дня тиран Крон сумел обьединить страну, которую раньше раздирали междоусобицы. Это его стараниями удалось в кратчайший срок очистить престол Египта от смуты и раздоров, терзавших страну столько веков. Для всех считалось, что страной правит Нефертум, сын богини Сехмет, которого теперь возвысили в должности Фараона. Должность Фараон Крон специально придумал для толькочто посаженного правителя. А сам при нем считался регентом, ибо не приличествовало великому тирану опускаться до титула Фараона. Хотя все прекрасно понимали, что это великий тиран Крон своею могучею рукою сумел превратить Египет в могучую державу. Это он востановил то, что нашел разрушенным, и то, что один Ном отнял у другого. Это он указал Номам их границы. Это он установил пограничные камни, сверяя границы по древнем документам, так как очень любил справедливость. Из-за чего простие демоносы Египта считали эпоху правления Нефертума, тоесть Крона, эпохой расцвета, вторым золотым веком. Не забыл Крон и своего верного Сабскабу, наградив его давно ожидаемой наградой. «Дождался, наконецто дождался!» - подпрыгивал на месте счастливый Сабскаба, «серебряные крылья» - мечта любого демоноса. «Сдались тебе эти крылья» - обламывал его Крон, «вбил ты себе в голову, что баран может летать. Запомни хорошенечко, рожденный ползать летать не может». Сабскаба пытался возражать, и уже было раскрыл рот, чтобы привести тысячу примеров, когда львы, быки, и коровы летали. Но Крон не стал его слушать, закрыл рот своею рукою, второю рукой воткнул ему в голову два страусиных пера, и торжественно объявил: «будешь у меня фаллическим божеством плодородия, очень между прочим почетный титул». Так с тех пор стали в Египте считать Сабскабу божеством урожая, покровительствующего размножению скота, в связи с чем почитали его богом свинства и кабанства. Лишь только Крон закончил раздавать титулы и награды, он тут же приказал заложить новую столицу Мемфис, которая на протяжении веков оставалась центром Египетской цивилизации, да и потом тоже играла свою значительную роль в жизни страны. «Вот и ладненько» - самодовольно потирал руки тиран, «теперь настал черед подумать, как быть с завоевателями Гиксосами и Фаризеями». Он тут же созвал к себя в Мемфис всех знатных вельмож и храбрых воинов, предложив им начать войну с завоевателями. Однако пылкая речь Крона не встретила сочувствия среди собравшихся, которые рекомендуют ему вести оборонительную политику. Надобно отметить, что их аргументы не были беспочвенны. А что если за Гиксосов и Фаризеев вступятся Арии, тогда что будет? А если Световит обьявит о рождении нового Скифера-зверя, тогда Арии снимутся с насиженных мест, пожгут свои города, а за одно и наши, где мы тогда будем жить и куда бежать - везде эти трижды клятые арии и в Эвропе, и в Азии. А про Африку и говорить нечего, плюнь, в Африке хочь не хочь, а в ярия попадешь, вот так-то. Только разве можна остановить тирана Крона, нету такой силы на свете, которая смогла бы противится его замыслам. «Световит не выступит войною, он мне клятвенно обещал не зачинать войну, а его слово – закон, это все знают. Так что боятся Скифера зверя не стоит». Он тут же собрал огромную армию Египтян, поставил во главе армии молодых талантливых полководцев Сесостриса и Везоса, приказав им готовиться к войне. Оставалось выбрать благоприятный день для выступления, ведь для победоносной войны нужен именно благоприятный день, а не какой-либо иной. Призвав к себе главного колдуна и астролога Карасана из рода Карасанов, он приказал ему отыскать в календаре нужный день. Астролог долго и придирчиво рассматривал Звезды, а затем сверял все это по календарю и наконец-то выбрал 13 день месяца Гекатонхейра. «Почему именно пятница, 13 ??» - уточнил Крон. «Тринадцать - вообще число мистическое» - ответил мудрый звездочет, «ибо поделить его пополам не получится, и к тому же именно пятница 13 месяца Гекатонхейра является самым благоприятным днем, поскольку его вредное воздействие всегда направлено внутрь, а разрушительное воздействие устремленно в центр и не питает мятежных мыслей». «А что же оно питает?» - вопрошал Крон. «Вообще ничего не питает» - отвечал мурец Карасана, «ибо когда в ночном небе хвост Медведицы указывает на восток, во всем мире наступает весна. Когда же хвост Медведицы указывает на юг, во всем мире наступает лето. Когда хвост Медведицы указывает на запад, во всем мире наступает осень. Когда хвост Медведицы указывает на север, во всем мире наступает зима. А вот когда Медведица своим хвостом указывает на Гиксосов и Фаризеев, значит можно и, я бы даже сказал нужно, начать военные действия именно в пятницу 13 числа месяца Гекатонхейра». Тиран внимательно выслушал аргументы мудреца Карасана, нашел их убедительными и тут же дал команду «Выступаем! В пятницу 13 числа месяца Гекатонхейра!». Недожидаясь рассвета, в 4 часа утра, Египетские армии полководцев Везоса и Сесостриса, желая смешать войной Юг и Север, первыми двинули свои войска, начав великую освободительную войну, которая завершилась порабощением захватчиков и полным освобождением Нильской долины. В небольшой победоносной войне они разбивают Гиксосов и Фаризеев на суше, и тут же продвигаются к столице, городу Аварису. Несмотря на упорное сопротивление неприятеля египтянам удалось одержать победу, враги приняли условия капитуляции и были великодушно помилованы победителями. «Радуйся, великий тиран» - докладывали полководцы Везос и Сесострис, «мы поработили завоеватей». «Не останавливайтесь на достигнутом» - приказал им Крон и тут же двинул свои армии в Африку, отвоевав для Египта северную Нубию, вплотную подойдя к границам арийской империи Меру с юга. Это великое время стало триумфальным, ибо до селе мелкая, раздробленная страна Кент в миг превратилась в огромную Египетскую империю. Приток новых строительных рук из числа завоеванных народов сделал возможным продолжить начатое строительство. В это время по всей стране, будто грибы после дождя, выросли прекрасные дворцы и храмы, Саккары, Гизы, Абесира, стовратные Фивы, Луксор, Карнак и прочие. Как управлять огромной страной, как соединить все эти миры и народы, и вообще что делать, денно и нощно думал Крон и тут же начал реорганизацию, а точнее перестройку всего уклада жизни от простих селян до знатных демоносов и жречества.