Читать «КАМПА-ДОПОТОПНАЯ СКАЗКА. Третья часть» онлайн - страница 23

А в Сорочанске все это время заканчивался один пир обильный питьем и яствами, и тут же начинался другой, еще более пышный и праздничный. Какое бы мясное блюдо не подавали гостям: будь то косули, зайцы, гуси, фламинго, йопырсы, каплуны, свинина, страусятина, голуби, кролики и прочие наедки с напитками - эти блюда были как бы дополнением к прекрасным девушкам Гетейрам, развлекавшим гостей в легких прозрачных туниках, дважды перетянутых поясом с ленточками, шелковыми лиловыми бантиками и душистыми цветами в волосах. При каждом своем появлении демоницы с учтивой грациозностью и поклонами обносили гостей питьем и снедью, а гости в свою очередь любовались ими. Горожане тоже не остались в стороне от празднества, город заполонили лицедеи в масках и шутовских нарядах, были играны фарсы, комедии и разные забавные пустячки, танцевали даже ночью при свете факелов, под залпы феерверков и салютов, гремевшие ночи на пролет. Целый месяц тиран Крон устраивал пиршества, наслаждаясь своей женитьбой и обретенным положением правителя огромной страны. Все шло своим чередом, вот только Рея всячески старалась избегать шумных застолий, находясь во внутренних покоях дворца. Все это время Крон посылал за своею женою, но та не являлась. По прошествии 30 дней он опять послал за Реей. Ждет жених свою невесту, а невеста ему через посыльных отвечает. Ждал месяц, жди другой, не готова я, не принаряжена, половина кос плетенных, половина не плетенных. Еще месяц проходит, вспомнив о своей жене, Крон посылает за ней. А невеста через посыльных ему отвечает: «Женишок мой милый, братец, подожди еще немножко, не готова твоя женушка, не снаряжена, лишь один рукав надетый, а другой пока пустует». Так незаметно пролетел еще один месяц. Снова посылает он за Реей, а она ему отвечает: «не готова я, лишь одна нога обута, а другая - не обута». Когда посланец в пятый раз предстал пред Реей, она в пятый раз повторила свои слова. «Я не важно себя чуствую: у меня мигрень, сутога, блазнь и морок». Посланец, вернувшись к гостям, объявил о болезни царицы, но отчего-то это грустное известие не вызвало сожаления у собравшихся. Все яхидно, из-подтишка глядели на жениха, не познавшего своей невесты, и корчили хмельные рожи. Услышав ответ, Крон не смог вынести немых насмешек, вбежал в покои царицы и силой овладел ею. Решился же он на это, зная, что демоносы уже начали посмеиватся над его мужскою силою. «Теперь ты - моя жена» - грозно рычал он, обращаясь к рыдающей Рее. «И попробуй только забыть об этом» - хлопнув дверью, вышел к гостям. И с этой минуты все, что до сегодня связывало их от самого рождения, развеялось. С тех пор их отношения испортились окончательно. Не этого хотели оба. Не обрели они настоящей любви. Не вспыхнул в их душе огонь чувст, только обязаность поселилась в их сердцах, от которых сердце только коробится, а душа не находит покоя, томиться в тоске холода, исходящего от глыбы льда, поселившейся в душах и сердцах супругов. Вскорости царица Рея понесла под сердцем дитя, а прорицательница нагадала ей, что у нее вылупится красавица-дочка. С этого дня у Реи появилась новая цель в жизни, она жила только для будущей дочери, хотя отношения меж супругами остались прежними, взгляд отрешенным, тон сдержанно вежливым. А Крон по-прежнему пил, гулял и веселился с Гетерами, изо всех сил демонстрируя собутыльникам свою мужскую силу, устраивал бесконечные оргии. На одном из пиров, когда льстецы наперебой захваливали его достоинства, то и дело подливая в кубок нектар, а он отвечал им теми же любезными словами: «Я пью за вас, мои милые сердцу друзья и соратники по оружию», к нему подошла одна из демониц по имени Шакархава, что означает сладостное желание. С великим проворством она поднесла ему кубок полный экстравагантического нектара. Приняв кубок из рук девушки, он осушил его до дна, и ему на миг показалось, что пред его глазами проплыла бездна мироздания, сверкая странным блеском исполненых очей, в которых он сумел разглядеть бессмертие и величие пространства, тьму тем отживших и живущих миров, мириады ослепительных солнц, лун и звезд, вихрем кружащихся в его сознании. Ничего не поняв из того, что желала ему девушка, он только и смог заметить, что ее слова звучат необычно, будто лопаются пенные пузыри, а ее тело вызывает у него страстное желание. Он вышел из-за стола и подошел к девице, смотрел в её бездонные глаза, не замечая ничего, только пустота была для него единственным, что притягивало, манило и влекло к себе. Ведь они были как две капли воды, как два лепеска алой розы, схожи с глазами Кампы его единственной и вечной любьви. Через месяц Крон сделал ее своей наложницей, хотя собою она была вовсе не хороша – тело уродливое и темное, широкое лицо изрыто следами язв, кроме того демоница была невероятно толста. Но голос ее божественный голос, красотой превосходящий голоса всех певчих птиц, буквально сводил с ума. К тому же она лучше всех исполняля танец со змеями. Это был даже не танец, а какое-то священное действие, так проворно она уворачивалась от укуса ядовитых змей. Шакархава пела сладостные песни и грациозно двигалась под ритм тихой протяжной мелодии, раскачивалась из стороны в сторону, а вокруг нее двигались змеи. Они раскачивались в такт с Шакархавой и терлись друг о друга, переплетаясь телами, качались по полу одним большим змеиным кублом, при этом совершенно нельзя было разобраться, кто из них был змеей, а кто – девушкой. Это было какое-то экстатическое зрелище. Свившиеся клубком демоница, кобры и полозы. И все это шипело и нежно покусывало друг друга. «Я хочу убить тебя нежно!» - шипели кобры, а девушка прижималась губами к ядовитым тварям, нежно целовала их в губы. От этого змея шипела, кусала и жалила, но не девушку, а своих соплеменников, и все это повторялось вновь и вновь. Полозы вели себя более агресивно. Они все время норовили укусить Шакахаву. «Укушу!» - шипел хвостатый гад, делал бросок и каждый раз натыкался на невидимую преграду. Зло шипел и кусал таких же гадов, как и он сам. Как она это делает, для всех оставалось загадкой. Но мы то знаем, что секрет демоницы оказался в приворотных чарах, которых ее научила нянька ее дяди, колдуна Карасана, знающегося на приворотах и травах. Умудренные опытом и сединами, благие советчики в один голос твердили, нашептывая на ушко Крону, что его окрутили, зачаровали, околдовали, ибо и Шакархава и ее дядя Карасана из племени Кабири, одного поля ягода. Которые издревле от ящуров-пращуров были всем известны своими колдовскими умениями. Крон же не обращал на это ни малейшего внимания, хотя прекрасно знал, что нарушает закон, согласно которому члены «семьи», в которой занимались колдовством должны были быть вырезаны все, до последнего колена. Согласно колективной ответственности родичей и односельчан колдун должен быть покаран не только сам, но и его жена, его дети, его дом и даже его селение преданы огню. А в отдельной статье того же закона говорилось, что, неисполнившие этот закон, должны были быть наказаны вместе со своим потомством. «Это глупый закон!» - отвечал Крон, «я сменю его на новый. И вообще не приставайте ко мне с глупостями, у меня имеються более важные дела и заботы». С каждым новым днем любовь к Шакархаве у Крона росла и увеличивалась до того, что он приказал построить для нее большой дом к западу от врат женской половины дворца, осыпал ее все возможными благами и роскошью. А демоница каждый день опаивала его приворотным зельем, выманивая у любовника золото и драгоценности для себя и своих родичей. Страстная любовь к Шакархаве, что означает сладостное желание, совершенно помутила расудок Крона. Он забросил все государственные дела, махнув на них рукой, перестал ходить к царице, что впрочем не доставляло обеим удовольствия, и больше не возлежал с нею на ложе. Все это время его ученики Акусматики, ставшие к тому времени знатными персонами, своевольничали, ибо, получив звания и должности, возвысились безмерно. В их честь устраивались пиршества и потешные петушиные бои, пьянки и попойки стали обыденным явлением. А надо отметить, что все эти застолья обходились для государственной казны ох недешево, к тому же все это происходило в то время, когда земля готовилась вступить в эпоху оледенения, так называемый Плейстоцен – первый отдел соответствующий наиболее длительной эпохе Антропогенового периода, характеризующегося общим похолоданием климата земли и периодическим возникновением в средних широтах обширных материковых оледенений. Светлое, радостное солнышко, будто покинуло эти края, а если на горизонте и появлялся лучезарный бог Гелиос, то пролетал быстро, оставляя за собой только слабое свечение, отчего мрак и холод прочно поселились в их мире. Бури сменялись морозами, изморозь долго не таяла, отчего дни становились холодными и мерзкими, а ночи длинными и страшными. И словно в наказание из преисподни вырвался на свободу целый сонм ужасных божеств: Таната - смерть, Эрида - раздор, Апата - обман, Кер - уничтожение, с роем мрачных тяжелых видений, и незнающая пощады Немесида – отмщение за преступление и многие другие беды. Это Крон, выйдя из потустороннего мира, из чистилища в который он ходил по неотложным делам, забыл запереть за собою дверь, а оттуда в наш мир просочились Таната, Эрида, Апата, Кер, и Немесида. К тому же ужас, раздоры, борьбу и несчастье внесли в тихий и спокойный мир ойКумены бывшие ученики Акусматики, отчего в стране свирепствовал голод, холод, болезни, смерть и прочие ужасы. А венценосный тиран, зачарованый Шакархавой, совершенно не интересовался государственными делами, пустил все на самотек, доверил управление страной своим друзьям и советникам, исполняя любую их прихоть. По их наущению принимал новые законы, еще суровее, еще более жестокие, чем прежде. Но при этом ему все время приходилось оглядываться по сторонам, вроде чего-то опасаясь, интересовался что думают простые демоносы о том или ином законе. «Не может быть» - говорил он самому себе, «чтобы все без исключения демоносы были довольны методами моего правления, обязательно найдутся инакомыслящие бунтари. Но как узнать, что они думают и замышляют?» И тогда ему на ум пришла такая идея. Нужно провозгласить компанию свободы, и назвать ее как-то позамысловатей. Что тут же было исполненно его верными слугами. «Пусть расцветают все цветы» - объявили они во всеуслышанье. Свобода слова, конец цензуре, воля и счастье - вот в чем заключался это хитро-мудрый план по замыливанию мозгов инакомыслящим. Теперь каждый мог свободно высказать все, что он думал… Когда доверчивые граждане выговорились о всем что наболело у них на душе, а соглядатаи записали все, что услышали на пергаменте, Крон добавил к указу: «Пусть расцветают все цветы, кроме вредных». Теперь оставалось только прополоть сорняки, что тут же было исполнено и вскоре перешло в разгул репресий. «Правитель» - докладывали ему верные слуги, «такой-то и такой-то демонос наговорил на тебя с три короба». Тут же Крон подписывает указ казнить негодяя. Этот демонос готовит переворот! А тот задумал лихое, и так без конца и краю. «Казнить, всех до единого!» - приказывал тиран, даже не вникнув в суть доноса. По любому подозрению демоносов и охлосов хватали и казнили десятками, привсенародно разрывая на части. Верные друзья и собутыльники Крона все как на подбор тунеядцы и лодыри, целой оравой рыскали по стране, высматривая новые жертвы, и все время думали, как бы им получше угодить хозяину. И была у них одна забота, как бы не похудеть, не обделить свое чрево, сразу всего достичь, все приобрести, всего добится. Ходили они в масках, черных плащах и таких затейливых головных уборах, что при свете звезд и ночной мглы, в который окунулась страна, они могли сделать заикой любого демоноса. Они грабили на больших и малых дорогах, чаще ночью, но бывало и днем, так что убийство стало обыденным явлением, а Крон охотно разрешал им бесчинствовать. Демоносов резали на глазах их жен, малых детишек, на глазах их матерей. Одного убили из-за денег и золота, которые были просто необходимы для пиров и застолий, второго погубил его большой дом, третьего - сад, шестого - красавица жена. В ойКумене от края до края свирепствовали деспоты, инспекторы и чиновники, их уши торчали из каждой щели, за малейшую провинность или неакуратное слово карали беспощадно. А именно: отрезали нос, разрубывали коленные суставы, вырывали ребра, розрывали между согнутыми деревьями, четвертовали на дыбе, перерубывали по пояс, и счасливчиком считался тот демонос, кому просто рубили голову. Дорогами гнали бесконечное число осужденных, закованых в кандалы демоносов всех сословий, их ждали с распростертыми обьятьями золотоносные рудники, где тиран Крон начал чеканить монету, со своим изображением в профиль и анфас. Так незаметно миновала долгая. дождливая осень, пришла зима, малоснежная, но холодная. Маленькое солнце совсем не грело и светило меньше прежнего. Холод заползал в сердце, сомнения росли в душе простых демоносов, и даже ученики его верные акусматики иногда задавали себе вопрос. А ведь раньше было лучше. И тогда Крон собирал их у себя во дворце. Бывало по старой памяти посадит их, как малых детишек, себе на колени, и давай потчевать увещеваниями, на пальцах перечисляя свои великие деяния, подсчитывая свои удачи и достижения, с неменьшим терпением, чем подвиги, которые он намеревался свершить. При этом изьяснялся он всегда очень туманно и запутанно. «Мысли наши - это соки мозгов, питающие то, что раньше было разум. Они подпитывают корни нашего сознания, воздействуя на чувства. И вообще голова - это самый запутанный орган, который остался в наследство демоносам от седовласых ящуров–пращуров, а мы в свою очередь передадим свой ум без каких бы то ни было изменений своим потомкам. К чему ты все это ведешь, спросите вы у меня, и я вам отвечу. Вы, и только вы сегодня стоите у истоков завтрашней истори, ибо от вас зависит, что о нас будут думать грядущие поколения. Поэтому очень важно преподнести историю в ярких и красочных тонах. А посему повелеваю! Отбросьте всякий страх, как видно внушенный вам деяниями моими, и кого-либо из моих прислужников, и сами творите историю. Смотрите, слушайте и созерцайте все, что ни есть в доме моем лучшего, и мало по-малу вы освободитесь от ига невежества. Таково мое желание». «Мы согласны» - отвечали ученики Акусматики - «брать от жизни все самое лучшее». И право слово, они задарма брали все самое лучшее, что было в стране, от женщин до багатства. Если с Акусматиками все более-менее ясно и понятно, ведь они, пригрев себе телые места, хлебные должности и почетные звания, во всем поддерживали тирана. То простые демоносы часто роптали на все те невзгоды, которые выпали на их долю с приходом к власти тирана. Ибо зима и бескормица по-прежнему цепко держала их в своих обьятьях, простирая над ними свои холодные, снежные крылья бурь и метелей. Когда царем был Уран, в стране было тепло, грело солнце, и полная жизни природа радовала их обильными урожаями, а теперь только тернии да глод произрастают на заснеженых полях. Тонко чувствуя настроение в ойКумене тиран Крон частенько выступал перед многочислеными толпами сограждан с пространной речью, говорил он долго и убедительно, обещал светлое будущее. А когда к нему приставали с глупыми вопросами, вроде «Ну, когда же наконец настанет счастливая жизнь, не будет больше мороза, бурь и холода?», тиран отвечал так. «В том нет моей вины, что в мире произошла смена эпох. Это по вине старых богов настала эра деспотизма, ибо они отвернулись от нас. Так и нам с вами должно отвернуться от старых богов, их имена нужно забыть, как пережиток прошлого, а мое имя должно превозносить до небес. Молитесь мне, как богу, восхваляйте мое имя - и вам будет ниспослана та особенная благодать, которая сделает вашу жизнь счасливой. И я вам  со всей ответственностью заявляю, что прямо сейчас, именно с сегодняшнего дня бедет установлен новый порядок. А во вселенной воцарится постоянный и нерушимый мир, прекратятся войны, грабежи, лихоимства, разбои и убийства. И вот только тогда, но ни в коем случае не раньше, для рода демоносов настанет ликование и отрада, услада, нега, забавы и блаженство утехи». «Но что же нам делать?» - роптал народ, «все, к чему мы привыкли с детства - цветы, травы, растения, животные и птицы - исчезают прямо на глазах, им на смену приходят другие. Такое впечатление, что окружающий нас мир и дикая природа совсем одичала. Исчезают драконы, ухтыноги, птероданты, носороги, слоны и тигры, в морях повывелись киты, а некогда огромные Барабуды измельчали настолько, что их теперь можна жарить прямо на сковородке. Как нам быть? Может попытаться создать заповедники, заказники, чтобы сохранить ищезающие виды животных и то, что осталось?». «Охранять ощезающие виды конечно же нужно» - отвечал Крон, «только знаете, что я вам скажу, со слонами и драконами как-нибудь наверное устроится. Меня беспокои другое. Оглянитесь по сторонам, вокруг нас давно уже не видно разных козявок-букашек, а рогатые зайцы вывелись совершенно, даже божьи коровки мельчают и меняют свою полосатую окраску на крапчатую. Приспосабливайтесь и вы, а если не можете впадайте в спячку, так легче переносятся невзгоды». «Но ведь холодно, голодно и мерзко» - жаловались демоносы, «да еще болезни обрушились на нашу голову. Ангина, грипп, простуда и насморк сделались обычным явлением». «Прекратите канючить» - отнекивался Крон, «все ваши болезни - от нервов. Вот я, например, мороза совершенно не замечаю, и от этого вполне здоров, а вы – нытики, постоянно жалуетесь. Нужно думать о хорошем, мыслить шире и врозь, ибо мышление – это великое достоинство, а мудрость состоит в том, чтобы прислушиваться к природе, быть с нею в гармонии, а не распускать нюни». В конце речи он повелел именовать себя Счасливым тираном, а ежегодный праздник Урании переименовать в Кронии. «Эх, его бы речами, а не дровами наши печки топить, вот было бы хорошо, тепло и уютно» - шептались между собою демоносы, на своей шкуре ощущая приближение ледникового периода. Ласковое солнышко все чаще и чаще прятало свое веселое лицо за серыми свинцовыми тучами. Хоть широты и южные, но день ото дня морозы становились все суровей, гибли посевы, снег падал даже днем. От страждущих и голодных, докучающих тирану своими жалобами на голод, холод и бескормицу, небыло отбоя. Чтобы ходаки не отвлекали его от государственных дел, тиран приказал Наннанку, которого сделал градоначальником, изготовить сотни деревяных колодок и сажать в колодки всякого, кто высказывал недовольство. Казалось, это будет длится вечно. Безрадостные дни сменились холодными ночами, уже никто не мог понять, где же заканчивалось лето, и начиналась зима. Всегда было холодно и морозно. Демоносы гибли, замерзая в снегу, отчего их поголовье сократилось на треть. Они вмерзали в лед, в душе проклиная инеистых Гипербореев - Ареев, принесших на копытах своих коней мороз и снег, а также Крона, неспособного избавить их от всех бед и несчастий этого страшного времени. А климат в ойКумене и, правда менялся, день за днем в худшую сторону. Плейстоцен, первый отдел четвертичного периода, характеризующийся общим похолоданием климата земли и периодическим возникновением в средних широтах обширных материковых оледенений, сменялся более суровым периодом с еще худшими последствиями. Многие виды теплолюбивых деревьев просто исчезли, будто растворились навсегда. Рощи янтарного Гереха, прекрасные пальмы, раскидистые магнолии, мирты и лавры вымерзли от холода и сохранились только у теплого Средиземного моря, да и то в небольшом количестве. Им на смену пришли другие породы деревьев: Дуб, Бук, Клен, Вяз, Липа, Платан, Каштан, а также Ели, Секвои и Тис. Многие думали, что Тис будет способен заменить вымерзающий Герех, и даже пытались его разводить, выдавливать из него сладкий нектар, только ничего у них не вышло. Тис был прекрасным деревом с пахучей древесиной и вязкой тягучей смолой, которая сочилася большими каплями и затвердевая превращаясь в янтарь. Вот только Тисовый янтарь совершенно отличался от Герехового янтаря, из которого изготавливали благородный нектар, и многие демоносы предпочитали топить им свои печки. Надобно отметить, что оледенение бывает не только в природе, но и в душе. От холода у теплолюбивых демоносов кровь стыла в жилах, возникли процесы метаболизма. Спячка - вот первое спасение в таких жутких климатических условиях. Каждый вид демоносов и охлосов приспосабливался как мог. Медведи, как известно, зимой впадают в спячку и всю зиму дремлют, посасывая свою мохнатую лапу. Что-то подобное происходило и с жителями ойКумены. Торговля замерла, праздники не устраивались, дрема охватила страну. Сколько длилась зима ледникового периода, никто точно не знал, ибо само время вмерзло в лед. Но вот наступил Голоцен, последняя еще не закончившаяся эпоха четвертичного периода геологической истори земли, начало которой совпадает с окончанием материкового оледенения. Ледники отступали к северу, постепенно меняя ландшафт земли, климат сделался мягче, днем стало тепло и роса большими каплями лежала на деревьях. Но по ночам по-прежнему трещали морозы, и, мокрая от росы, земля остывая замерзала и трескалась. От этого разрушались горы, случались частые оползни, обвалы. Прекрасные, высокие и ровные корабельные леса Европы постепенно превращались в причудливых карликов. По крутым склонам гор в густых лесах появилось множество кривых, изогнутых-пьяных деревьев. Такого вида деревья приобретают вследствии постепенного сползания почвы в глубокие пропасти, где даже днем стоит густая тень. Одновременно с общей сменой природных условий менялся и животный мир. Уже с началом оледенения на значительной територий Европы вымерли многие теплолюбивые животные, но и появилось множество до селе невиданных холодовыносливых животных, которые жили небольшими стадами и в основном питались листьями деревьев. На них охотились свирепые хищники, пещерные львы, волки, саблезубые тигры. Они, сбиваясь в стаи, нападали на травоядных. Но случалось, что голодные хищники вырезали и целые селения демоносов, и весь их одомашненый скот. От всех этих невзгод и негараздов многи демоносы, не сумевшие приспособится к изменениям окружающего климата, снимались с насиженных мест и перебирались в теплые края - В Африку, Азию, но больше всего демоносов осело в черной стране Кент (Египет), расселившись по берегам теплого Нила. Со временем, когда климат стал теплее, большое оледенение стало спадать, и край ледника отступил не север, многие вернулись назад. Вот только не все смогли узнать те места, где когда-то стояли их города и селения. Ничего не осталось, все стер с лица земли ледник. Надобно отметить, что тиран и многие из его сподвижников стойко перенесли это холодное лихолетие, спали, как суслики, забившись в теплые пуховые одеяла, лишь только изредка просыпаясь на завтрак, обед и ужин. Бывало, что Крон вставал и ночью. Перехватит что-то вкусненькое и снова на бочек аж до потепления климата. Теперь же, когда все оживало от длительной спячки, сонливость и оцепенение чудесным образом были изгнаны из его тела, а помутившееся сознание снова могло служить тирану, как и прежде. Он одумался и перестал казнить своих поданных. Ему по вкусу пришлась охота на людей-варваров, которых он отлавливал в Европе, превращая в рабов. Совершая свои вылазки и набеги, он настолько изловчился, что хватал людей прямо на лету, часто прибегал к помощи дракона Эвринома, который теперь верой и правой служил ему. О его героических похождениях слагались многочисленные сказки, былины, мифы и легенды. И не только среди демоносов, но и среди Кельтских, Кимерийских, Гальских, Венедских, Антских и Скифских народов, в которых Крона часто изображали в облике кровожадного Аспида, летящего на змее Горыныче, огнем выжигающего посевы хлеба, уводящего людей в рабство. В один из таких набегов он украл малолетнего Перуна, даже не подозревая, что он является ему братом по матери Геи. А дело было так.