Читать «КАМПА-ДОПОТОПНАЯ СКАЗКА. Третья часть» онлайн - страница 146

С уходом божича Рамы опустела некогда многолюдная страна Меру. Раньше людей было столько, что яблоку негде было упасть, а теперь стоят заброшенные города, селения заростают крапивой да быльем, и нельзя на все это смотреть без слез. А тут еще тиран Крон по нескольку раз на день объявлял всеобщую мобилизацию. «Египтяне, готовьте оружие, ибо мы в скорости выступаем на Скифов!» - кричал он хмельным от предстоящих побед голосом. Пятнадцать раз на день тиран оглашал о выступлении своих войск, пятнадцать раз на день отправлял военное послание людям и столько же раз на день объявлял отбой тревоги. А так как Крон все время писал свои послания от имени всех жителей ойКумены, а конкретно от лица Атлантов, указывая их домашний адрес, индекс и прочие координаты с таким расчетом, чтобы вынудить Скифов пойти войною именно на Атлантов. Его гениальный замысел сводился только к одному - столкнуть лбами и тех и других. Это была чистой воды провокация, ибо Скифы с делами не медлят, с ответом не поспешают, а за словами всегда следует дело. В конце концов у них просто не выдержали нервы, стали на тропу войны. Это была кровная обида, которую они не могли стерпеть. «Хотите войны, тогда мы идем к вам», - решили люди на совете царей. А титану Иапету скифы отписали следующее: Дескать глупо, богатейший царь, зачинать войну против неимущих, ибо ввиду неизвестного исхода войны, богатому наоборот следует боятся как бы не остаться безо всяких выгод и с явными убытками. Так что вы к нам лучше не ходите – мы сами собираемся к вам в гости». Скифы выступили первыми и своими набегами опустошили целые области от Боспора до Ионии. Европейские демоносы не остались в долгу. Собрав ополчение, сделали вылазку, захватили и пожгли ряд населенных пунктов центральной Галии, заняли господствующие высоты на Балканах. Их передовые отряды продвинулись вплоть до Карпат. Таким образом разгорелся локальный конфликт. Северные народы Кимерийцы, Кимры, Кельты, Галлы, Гауты, Галаты, Гайламы, Гумиры, Галаады, Галилеи, Скифы, Скофы, Скуфы, Анты, Люты, Руги, Инеистые, Полабы, Венеды, Вильцы, Фувол, Валы, Ваалы и прочие сдвинулись с насиженных мест, начали стягивать свои войска к границам ойКумены – готовились к войне. Скифы, как самые взрывные и не сдержаные из людей, сделали вылазку в окраенную страну Гардарику, сожгли и разорили несколько городов – Танаис, Нимфею, Пантикапею, взяли в облогу Гелон, Фанагорию и Тиритаку, продвинувшись чуть не к столице Гееполю. Больших трудов стоило богине земли Гее и Амазонкам с Кентаврами доказать людям, что к войне они не имеют никакого отношения и будут придерживаться политики нейтралитета и невмешательства во внутрение дела соседних народов. И правда этот период в истории был очень сложным как для людей, так и для демоносов, ибо Скифов поддерживали многие народы Азии. Кругом бушевали страсти: свое недовольство высказывали Шумеры, роптали Сумеры, негодовали Перимеры и Недомеры, а Метамеры затаили скрытую обиду, которая была готова вот-вот выплеснуться наружу. Только авторитет царя Световита сдерживал молниеносный порыв необузданного, гордого народа, коим несомненно являлись европейские кочевники Скифы. Воинственно настроеная часть людей буквально заставила жрецов-Волхвов провести укороченный обряд Ашвамедхи (исключающий огненное испытание) и те, не имея выбора, согласились. В качестве огненного скакуна был выбран чудесный восьминогий конь по имени Слейпнир (дословно его имя означает – скользящий). По мнению жрецов он больше других подходил на роль проводника. Под пение священных гимнов его вывели за узду, провели сквозь скрещенные копья. Если конь, перешагивая каждое поперечное копье, подымал сначала правую ногу, а потом левую, то люди видели в этом счастливое знаменее и были уверены в успехе войны. Если же он хоть один раз выступал левой ногою, то отменялось задуманое предприятие. Ниразу чудесный конь не споткнулся, ни единый раз восьминогий Слейпнир не ступил с левой ноги – он буквально проскользнул между копьями, ступая сразу с двух ног. Многие из людей тут же засомневались в благоприятном исходе военной компании, дескать Слейпнир ступал сразу двумя ногами, а нужно одной. Но знающие люди не видели в этом ничего дурного. Дескать а как же ему ступать, ведь конь-то восьминогий, по этой причине и ступал он сразу с двух ног. Победа будет за нами ликовал радостный народ и тут же принялся готовиться к выступлению. Что мог ответить царь Световит ликующим, рвущимся в бой людям, ведь правда и справедливость была на их стороне. А ему осталось только сожалеть о своей клятве данной тирану Крону, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не начнет войну, ни словом, ни делом не нарушит клятву. «Отец, почему ты не поддержишь выбор своего народа?» – спрашивал сын Словен у царя Световита. А тот только сжимал кулаки, до боли в кистях, отвечая: «Я давал хлеб голодным, я давал воду жаждущим и одежду раздетым, я хоронил стариков, я был отцом сироте, мужем вдове. Я готов разделить участь моего народа, но я связан клятвой». «Так наруш ее!» – требовал сын Словен. «Не могу, – отвечал ему Световит, – клятва – это не пустые слова, это обязательство данное самому себе, нарушив его – ты преступиш через самого себя став клятвопреступником, и люди отвернуться от тебя». И все же он прекрасно понимал, что народ в большинстве своем считает его чуть ли не тряпкой, подкаблучником у своей жены. «Постарел Световит, – говорили в народе, – обабился. Вот раньше – был воин! А теперь?» Что он мог им ответить? От тоски и безысходности великий царь Световит заскучал а чтобы хоть как-то развеять скуку, решил затеять соколиную охоту. «Езжай, отдохни душою, развейся мыслями, – советовала ему жена – богиня Эос, – пусть Ярийский народ посмотрит на тебя, а заодно и успокоится». «Еду, – твердо решил царь и тут же приказал, – «трубите сбор!». Выезд Световита на охоту был величественным, грандиозным зрелищем. Процесия растянулась чуть ли не на версту. Он ехал с ночевкой, поэтому шествие открывал постельный возок, при котором скакали верхом постельничий и стряпчий. За ними по три всадника в ряд, ехали триста «жильцов» – они отвечали за постели и ночлег. Одежда на них была самая яркая, разукрашенная. На всех лошадях богатая сбруя. За жильцами ехало триста конных стрельцов-лучников: по пять человек в ряду. Пред царской каретой, по правую руку ехал Один, Хорсь и Велес, по левую руку – Тор, Тюр, Додола, Дунай и прочие божичи. Выбирая место для охоты, они внимательно осматривали местность, привычным наметаным глазом прикидывали, куда и как пройдут крылья облавы. За обычаем соколиная травля была не только охота, но и воинское обучение, ведь все его боевые единицы, десятки, сотни, тысячи, обязаны были действовать слажено, беспрекословно подчинятся и умело владеть оружием. За утерю стрелы, за пропущеного зверя, за отклонения от центра больше чем на один выстрел, строго карали. Утро было прекрасным, охотничьи места были заповедными, в небе размеренно парили стаи уток, дрофы, бекасы, тетерева, куропатки, а также длинноногие цапли. Божичи Хорсь, Тор, Тюр, Один, Велес. Додола, Луг, Руевит, Триглав и прочие с соколами, кречетами и дремлыгами на рукавицах, нетерпеливо оглядывались по сторонам, ожидали сигнала к началу соколиной потехи. Не зря соколиную охоту и кречетную добычу в народе называли красною – премудрою, способною наполнить сердца радостью, а душу весельем. Царь Световит пристально смотрел в небо, высматривая добычу, в которой не было недостачи, но по каким-то своим причинам оттягивал начало охоты. «Почему он тянет с началом?» – переспрашивали божичи Один, Тор, Тюр, Хорсь, Луг, Велес и прочие. Нету сына Словена, он как всегда ганяет где-то, подымая с окресных болот стаи уток. В скорости появился царевич Словен, который только-только достиг совершенолетия, но был не на свой век дюжий и ловкий, а стрелы пущеные его крепкой рукой, летели всегда прямо в цель. Сызмальства Словен проводил все дни на охоте, объезжал диких коней, учился биться в пешем и конном строю, умело владел копьем и мечем. Двуручный тяжелый мечь был пока ему великоват, но малым он владел очень проворно, и в стрельбе из лука равных ему было мало. Световит гордился сыном, любил его, хотя и относился к нему строго, требовательно, а временами даже жестко. Царевич в желтых сапогах, красном бархатном кафтане с золотою нашивкою, в парчевой шапке Галганке и кольчужных рукавицах ворвался в толпу загонщиков с громкими возгласами. Но, увидев строгое лицо отца, притих, осадил своего скакуна, слез с коня и подошел, сопровождаемый подсокольничим, который нес в руке большого кречета в клубучке и в колокольцах. «Время ли, отец, веселью быть?» – с почтением спрашивал он. «Время сын, время, – отвечал Световит, – начинаем веселье». Дал знак к началу ловов. И тогда сокольничий подал ему рукавицу всю испещреную золотыми рунами, огалическими письменами да богатым орнаментом. Приняв кречета и посадив его на руку, Световит обратился к собравшимся: «Честные и доброхотливые охотники, забавляйтесь и утешайтесь красною и премудрую охотой. Да исчезнут всякие печали и возрадуются сердца ваши! Выпускайте и добывайте!» С громким гиканьем и свистом толпы охотников рассеялись по полю. Иные с криком бросились в перелески, другие поскакали к небольшим озерам, заросшим тросниковым камышом, отпустили своих кречетов и те, засидевшиеся, зачуяв добычу, вспорхнули в небо. Утки бросились обратно к озерам, но там их встретили другие соколы, и они в испуге разметались как стрелы по всем направлениям. Соколы, кречеты, дремлыги, ободряемые криками загонщиков, нападали на уток. Достались от них и дрофам и тетеревам, которых рядовые сокольники бичами выпугивали из зарослей. Крылатые хищники били на подлете, тетерева бесперестанно падали, кувыркались в водухе. Несколько раз утки в отчаянии бросались лошадям под ноги и живьем были схвачены охотниками. Не обошлось и без наклада: сокол Гамаюн, бросившись с высоты на старого аиста, летевшего очень низко, ударился грудью о землю и убился. Но всех проворнее и удивительней промышлял добычу кречет царевича Словена по имени Асгард. Он бил без промаха всякую птицу, раз за разом взлетал вверх так, что видна была лишь черная точка в небе. И каждый раз, падая с головокружительной высоты, разил без промаха очередную жертву, а натешившись вдоволь, опускался на златую рукавицу царевича. Красивым был его бой с розовым на фоне неба, хищным журавлем. Птица защищалась, переворачиваясь на спину, и выставляла навстречу падающему на нее соколу острые когти. Асгард парил над журавлем, взмывал вверх, набирал высоту и снова атаковал. Так повторилось несколько раз. Наконец он изловчился и, кувыркаясь в воздухе, ударил хищника и вместе с ним стал падать на землю. Хищный журавль успел перед смертью ранить сокола и тот пришел в ярость. Боль привели Асгарда в такую ярость, что он начал бить не только полевую птицу, но и самих соколов, которые неосторожно пролетали мимо него. Сокол Смышляй и кречет Гамарнюк упали на землю с надрезаными крыльями, а белый Асгард чертил в небе широкие круги, подымаясь все выше и выше. И тут из чащи болот вырвался сполох огня и смрадного дыма. «Это вспышка болотных газов», – успокоили царя Световита верные слуги. За первой вспышкой последовала другая, отчего дышать стало немысленно тяжко. Третья вспышка была сильнее предыдущих: взметнувшись к небесам, обожгла крылья соколу Асгарду и тот, обьятый пламенем, кубырем полетел к земле и разбился. Все кто видел это знаменее оцепенели в ужасе. Даже Световиту стало не посебе. «Это знак беды. Это наша доля», – дробно стучало его сердце. «Нет, это Рагнарек», – взрывной волной пронеслось над болотами далекое эхо. «Рагнаречек к вам пришел, маленький такой Рагнаречек», – шипело что-то скользкое и мерзкое из чащи болот, а затем скрылось в комышовых зарослях. «Тревога! Демоносы-йотуны!» – вскричали люди, хватаясь за оружие, и тут же в чащу болот было выпущено полсотни стрел. Наверняка этот ископаемый демонос погиб, ибо вспышка огня тут же взметнулась к небесам. Но царю Световиту на миг показалось, что это был лазутчик Локи, ибо так кричать мог только он. «Что это было? – выспрашивал он у Одина, – может злокозненый Локи снова вырвался на свободу?». «Это болотная выпь, – отвечал Один, – про злодея Локи забудь раз и навсегда: я его так заковал, что выбраться из пещеры пыток и страданий, он не сможет до скончания наших дней». «Но ведь ты слышал, что прокричало нам это болотное чудище Рагнарек». «Слышал», – отвечал Один. «И я слышал», – подтвердили Хорсь, Тор, Тюр, Велес Луг, Дагда и прочие божичи… «Рагнарек или гибель богов. Только чих богов?» – уточняли они. «Убираемся отсюда», – приказал Световит и направил своего коня обратно в город Мидгард. В это время к нему подскочил царевич Словен с вопросом: «Отец, почему так быстро закончилась соколиная охота? Посмотри в небо – там же полно добычи». Световит остановился, посмотрел на дерзкого сына, помолчал, подумал, а затем ответил: «Это не добыча – это трупы». Сказав так, он пришпорил коня и поскакал прочь. На следующий день к царю Световиту пришли люди города Мидгарта, пали к его стопам, просили: «Веди нас к суровой битве, хотим умереть, сжимая в руках оружие». «Куда вы хотите пойти? – вопрошал Световит, – За Индриком-зверем в страну Ракшаси, или же, присоединившись к Скифам, пойти войною в Атлантиду». «Куда полетит голубь – туда и мы пойдем», – отвечали люди и тут же выпустили из клетки сизокрылую голубку. Сделав круг над столицей Мидгардом, голубь полетел к Скифам. Значит и нам туда дорога, твердо решили люди и тут же принялись собираться в дорогу. На этот раз Световит твердо решил – еду. Но как быть с женой – богиней Эос – ведь не отпустит она его. И тогда ему на ум пришла одна хитро мудрая идея: опоить жену зельем – сон-травой: «Выпьет она спящего отвара – спать будет три срока, а я за это время успею назад обернуться. А когда проснется – я уже вернусь с победой». За вечерней трапезой он незаметно подлил жене и сыну отвар из трав дарующих сладкий безмятежный сон: сыну Словену налил самую малость, все остальное отдал жене – и та, ничего не подозревая, выпила. Вскорости уснула богиня Эос, спит и сын, сладко посапывая. Только царь Световит не засыпает, к войску мыслями стремится, семимильными шагами дорогу меряет. Ровно в полночь он высвободил руку из-под головы жены, а взамен положил ей под голову свою подушку, поправил одеяло. Встал, одел свои боевые доспехи. Подошел к кровати сына, нежно погладил и тихонько молвил, обращаясь к спящему: «Если мать спросит где отец – ответь ушел на войну». Затем снова подошел к жене, обнял, поцеловал спящую и, решительно встав, вышел в темноту ночи, где его уже поджидала боевая колесница. Уже стоя у изголовья крылатой колесницы, он в последний раз оглянулся кругом, тяжело вздохнул, а затем буд-то встряхнув пелену, быстро поднялся на борт корабля, приказал: « Поехали и махнул рукой!». Гулко взревели двигатели и тут же тишину ночи огласил яркий свет и гул турбин взлетающей колесницы. «Что там?» – спрашивала Фригг жена Одина, проснувшись среди ночи. «Спи ты, – успокоил ее Один, – это ночные полеты». И та, сладко зевнув, повернулась на бочек и тут же уснула. А Один, встав с постели, вышел на балкон. Смотрел как разрезая мрак ночи улетала железная колесница, увозя на войну царя Световита. «Возвращайтесь с победой, – шептал Один, – мы будем вас ждать». Надобно отметитить, что Один, будучи мером города в мирное время, по приказу царя был назначен комендантом столицы, хотя всею душою рвался в бой. – Останешься, примеш на себя всю полноту власти, в этом тебе будут помогать божичи Тор, Тюр, Дагда, Луг и прочие. Скрипя сердцем согласился Один остаться в Мидгарде но, выдвинул одно условие: «Всыпте вы и за нас этим Йотунам-Атлантам». «Мог бы и не просить, – отвечал Световит, – обязательно всыпим по первое число». «Ну раз так, тогда я спокоен, – отвечал Один, – верю в нашу победу».