Читать «КАМПА-ДОПОТОПНАЯ СКАЗКА. Третья часть» онлайн - страница 112

Все это время Крон буквально разрывался на части, чуть ли не каждый месяц летал то в Тельхирум, то в Атлантиду, но каждый раз мчался обратно в Египет на стройку. Объем работ по строительству был невероятно огромен, при этом архи важно было уложиться в невиданно малый срок, каких-то пару-тройку столетий. Чтобы не распыляться по мелочам, было принято решение, одновременно со строительством Пирамид отстраивать всю инфраструктуру, а именно: храмы, дворцы, дома знати, здания официальных учреждений, жилища для рабочих, складские и подсобные помещения, а также мастерские ремеслеников. Рабочие вырыли тысячи новых колодцев, расчистили пруды и озера, прокладывали каналы, копали котлованы будущих сооружений Пирамид и чистилища. В это время вся страна напоминала собою гигантскую стройплощадку, завозились камни и стройматериалы, звенели пилы, стучали молотки, гудели камнетесные машины, стонали деревья, падающие лениво и гулко на пещаную землю. Множество Египетских зодчих, таких как Пареннефер, Туту, Хатиаи, Маи, Маанахтутефа, Саккары, Гизы, Абесира, Луксор, Карнак, и прочие строили объекты попроще – дворцы и храмы. Обустройством лабиринта и Пирамид занимались Дедал и Мид Огнищанин, а Фен-шуй был как бы всевидящим оком. Он сотни раз сверялся с компасом и картой знаков и символов, примеряя к местности свое искусство гармонии с окружающим миром. Правильно располагал котлованы будущих зданий, находил удачные цветовые сочетания, чтобы заставить незримые силы работать на улучшение нашей жизни. И надобно отметить, что все это колективное творчество дало самые неожиданные результаты. Главный дворец, жилище тирана Крона, протяженностью более 10 километров, был отстроен всего за двадцать лет. Он располагался по обем сторонам дороги царей, ведущей прямиком к Пирамидам. Все западное крыло дворца занимала официальная половина и дворцовое святилище. Восточная часть дворца была жилой зоной для фараона, чиновников, жрецов и знати. Обе части дворца были окружены толстыми кирпичными стенами и соединялись между собою крытым мостом, перекинутым через дорогу царей. Мост имел три пролета: центральный - для проезда колесниц и продвижения воинских отрядов, и два боковых – для пеших демоносов. В центре крытого перехода было «Окно явлений», откуда великий тиран Крон ежедневно являлся народу, раздавал жалование, отдавал приказы и распоряжения, касающиеся строительства и прочего. К жилой части дворца от Нила тремя терасами поднимался великолепный парк с плодовыми деревьями, цветочными клумбами, прудом и многочисленными беседками. Пальмы различных пород были высажены правильными рядами вокруг прямоугольных водоемов. Среди этих деревьев прятались ажурные беседки, увитые хмелем, плющом и розами всех оттенков радуги. В парадный зал жилой части дворца можно было войти с верхней терасы парка. Здесь стояли сорок две колоны, изготовленных в виде пальм, украшеные фаянсовыми вставками (в нижней части коричневого цвета, в верхней – зеленого). Здесьже была устроена особая столовая, где можна было отлично закусить во время веселых застолий, а по всему саду были разбросаны многочисленные беседки, и в каждой из них стояли сосуды с хмельным нектаром и прочими напитками. Царский дворец также славился своим зверинцем, в котором было собрано множество самых редких пород зверей и птиц. На каждом камешке, стоящем у клетки было высечено изображение того животного, которое содержалось в данном месте. У клетки льва - изображение льва, у слона - слон, у варвара - варвар. Вдоль зверинца была устроена тенистая галерея, откуда можна было спокойно и безопасно наблюдать за животными, которые резвились в клетках. Крон очень любил уединение этой галереи, густо покрытой инкрустацией из кусочков фаянса, изображавших Нильские заросли. Сюда сквозь тенистые заросли проникал запах зверинца, и звуки голодных, рвущих плоть мяса, хищников. В этой ажурной беседке, укрывшись от мирской суеты, он любил помечтать о великом строительстве, тут ему грезились радужные видения будущих Пирамид. Тут же в беседке он проводил с архитекторами и зодчими планерки, летучки и совещания, выслушивал доклады прорабов Пареннефера, Туту, Хатиаи, Маи, Маанахтутефа и многих других из числа смежников и поставщиков о ходе проделанных работ. И надо отдать должное его таланту руководителя, за столь короткий срок была проделана огромная работа. Перво-наперво решен вопрос с доставкой грузов и строительных материалов, зачем таскать грузы на своем горбу, лучше сделать это на чужом, решили зодчие, и тут же было утверждено стратегически важное решение: «Пусть великая река Нил таскает грузы, и вместо нас строит Пирамиды». Вскорости реку Нил перегородили каменными соружениями, так называемыми Порогами, при помощи которых регулировали уровень воды в реке, для этого был прорыт большой канал, именуемый каналом Зухуса–крокодила. Этот канал стал самым удобным из всех водных дорог страны. Водой он наполнялся только когда это требовалось, в остальное время можно было бродить пешком по дну мокрого канала, в котором кишмя кишели кровожадные Зухусы. У самой реки Нил были воздвигнуты большие шлюзы, которые простые демоносы прозвали зубастыми Сцилла и Харибда. Они нужны для регулировки уровня воды в каналах, ибо по огромному рукотворному руслу канала подавали речную воду на стройку, а также доставляли всевозможные грузы, рабочих и технику. У строй площадки канал, сделав изгиб, возвращался назад в реку Нил, шлюзы отворялись и грузовые баржи вновь устремлялись за строй материалами, рабочими и техникой. За короткий срок вокруг строительства, не знавшего себе равных в истории ойКумены, выросли ремесленные и камнетесные мастерские, которые коренным образом преобразили унылый пейзаж Фаюмской долины. В Египте было множество рудников и каменоломен. В них издревле добывался камень, легкий в добыче песчанник, известняк, сырец и базальт. А вот Гранит, самый прочный из камней, шедший на возведение крупных сооружений вроде Пирамид или храмов, был также и самым трудным в добыче. Раньше как было. Отбитый от горной породы камень строители при помощи волокуши и деревяных саней перетаскивали на стройку, теперь же камня нужно было прорва, поэтому изыскивались новые методы обработки и доставки при помощи грузовых кораблей. Особое значение имела обработка камня, достигшая в это время высокого развития и большого технического совершенства. Камни обрабатывали различными приспособлениями: деревяной колотушкой, киркой, резцом, сверлом, перфораторами, теслом, каменным молотом, фрезой, пилой. Внедрялось новейшее оборудование, камнережущие машины, пилильные, сверлильные приспособления, станки. Все это позволило в кратчайший срок обеспечить стройку века нужным количеством строительных материалов. Черновая работа могла доверяться осужденным преступникам или рабам, но не более того, ибо вся тонкая обработка камня доверялась только квалифицированным рабочим, прошедшим обучение на класность, технику безопасности, и культуру производства. В каменном карьере поверхность выработки размечали на блоки, красной краской расчерчивали границы готового изделия, затем вокруг блоков прорубывались узкие проходы, тут же засверливались шахты - технологические отверстия, в которые забивали деревяные клинья, набухая от воды, они разрывали скальную породу. При помощи лебедок и движателей вырубленые блоки оттаскивали на шлифовку. Там день и ночь стоял непрерывный гул, шум и визг шлифовальных машин, и полировальных приспособлений. Поверхность каменных предметов полировали твердым полировочным камнем различной зернистости и кварцевым песком. Типичный строительный блок имел размеры 1000мм-1000мм-600мм и весил около двух тонн. Все эти блоки были обработанны настолько идеально, что погрешность в обработке была всего ничего. А мастера-камнетесы настолько освоились с навыками обработки камня, что даже в свое личное удовольствие иногда изготавливали из твердого камня сосуды настолько тонкие, легкие и ажурные, что их часто путали с лучшим фаянсом из далекой (китайской) страны ЧинМачин. Но самого высочайшего качества шлифовки камня достигли камнетесы, выполняющие заказ на изготовление каменных плит, которые использовались исключительно для облицовки Пирамид. Гранитные плиты были настолько гладко отшлифованы, что их зачастую использовали в качестве обычных зеркал. «Как же они добивались такой исключительной чистоты обработки?» – спросите вы……. А секрета тут никакого и нет. Просто Крону пришлась по душе идея использовать для их обработки самых обычных Африканских слонов. Да да именно слонов, вернее не столько их самих, а те редкие качества, которыми природа одарила этого колосса, настоящего царя животных, не только по своему росту и силе, но и по развитию умственных способностей. Издревле в Египте использовались Слоны для таких работ, на какие не способны другие четвероногие животные, и которые требуют известной доли разума и ответственности. Они поливают поля и понимают, когда нужно остановиться, чтобы не погубить растения, порученые их попечению. Они перетаскивают бревна и тяжести, складывают их в самом образцовом порядке. В портах слоны помогают грузить суда, в совершенстве заменяя собой подъемные краны, без всякого труда опуская и подымая самые большие тяжести. Они оказывают незаменимые услуги кирпичникам, горшочникам, токарям, кузнецам и другим ремесленникам. Приняв все это к сведению, Крон самолично изготовил слоновье Ярмо, в которое погонщики впрягли нескольких смышленых животных. Слоны, впряженные в ярмо, тащили каменные глыбы по салазкам из пемзы и увлажненного абразива, при этом от трения о пемзу и другие абразивные материалы глыбы полировались до зеркального блеска, затем камни выворачивали на изнанку и тянули другим боком так, что у самого Нила они были идеально ровными и отполироваными. С тех пор так и повелось. Если надо что-то отполировать до зеркального блеска, прибегали к помощи Слонов. Для них такая работа была не сложная, и выполняли они ее всегда на совесть. И что самое удивительное, смотришь бывало, как тянут свою упряжку эти гигантские исполины, и диву даешься, до чего они хороши. Но что больше всего поражает в этом удивительном животном и больше всего приближает к разумным существам демоносам, это то, что слон работает не механически, а напротив, отдает себе полный отчет в могущих произойти случайных затруднениях, и даже в известной степени умеет их устранять. «И мне нравится, как они работают, а главное качественно» - отметил зодчий и главный прораб Мид Огнищанин, который вызвался показать Крону размах строительства. Крон не часто появлялся на строй площадке, ибо и своих дел у него было не в проворот, но сейчас у него выдалась свободная минутка, и он решил лично посмотреть, как продвигаются дела по прокладке очередного канала. Он шел, слегка оглушонный шумом и гамом, который обычно сопровождает любое строительство. Всюду слышался скрежет, грохот и лязг землеройных машин, разрыхляющих выступы твердых грунтов. Грузные, мощные, похожие на огромные железные скелеты, машины тяжело ворочались в пыли, они совершенно заглушали стук сотен вагонеток, с шумом опрокидывавших на откаточной горке убираемый грунт. Гигантской змеей протянулся в этих бескрайних просторах египетской степи котлован будущего канала, здесь царил особый мир напряженного титанического труда, до неузнавания изменивший лицо Фаюмской долины. Если взглянуть на Фаюмскую низменость с высоты птичего полета, ее можна назвать большим оазисом. По форме низина очень напоминает лист дерева: узкой протокой связаная с рекой Нил через ращелину в западных уступах гор, где была устроена громадная дамба и шлюзы регуляторы, притока и оттока воды. Крон проходил мимо загорелых, покрытых потом и пылью, рабочих, не обращавших на него никакого внимания. «Пусть работают, не отвлекаются» - радовался он как дитя. «Вот это размах! Вот это, я понимаю, стройка!» Он еще хотел что-то добавить, но в этот миг затуманенное пылью небо осветилось широкой неяркой вспышкой, тяжкий гул передался земле. «Что это?» - только и смог выдавить из себя Крон. «Это взрыв на выброс породы» - объяснял прораб Мид, «там вдали» - указывал он куда-то в даль, «взрывают тяжелые гранитные грунты». «Родоским огнем подрываете горы» - интересовался Крон. «Зачем же огнем» - отвечал прораб «спасибо Сабскабе и Тельхинам, не забывают, присылают нам по немногу тяжелый металл Ураний, им то мы и взрываем. Хочу тебя, великий повелитель, попросить об одном одолжении, нельзя ли ускорить добычу тяжелого металла Урания? Веришь, он нам очень нужен, ведь мы столько могли бы взорвать». «С Уранием все непросто» - чесал свой загривок Крон, «но чем смогу, помогу». И снова ему пришлось, бросив все дела, совершить полет в Тельхирум, где работы по добыче тяжелого металла шли полным ходом … Днем и ночью гудит подземным гулом шахта, гремят черпаки элеваторов из сверх прочной демоноской стали, все глубже и глубже вгрызаясь в плоть земли. По мере углубления шахта дошла до невиданной глубины - пять тысяч метров. Сабскаба своей семижильной плетью умело руководил сложнейшими работами, все шло отлично, если бы не одно «Но». Рабочие-варвары, которых специально отлавливали в Европу не выдерживали чудовищных условий, гибли от повысившейся температуры и газов, скопившихся в недрах шахты. Хотя варвары слабы и хилы, но их много. И с потерей сотни, другой рабов никто не считался. Умрут эти - изловят других, коими столь богата Европа. Но чем глубже они копали, тем извращеннее становились симптомы. Демоносы тоже начали болеть этим неизлечимым недугом, пришлось устроить в шахтных выработках принудительную вентиляцию. С поверхности земли меха и насосы втягивали холодный воздух, подавали его вглубь шахты, что позволило дышать свободнее и охлаждать тем же воздухом разогретые стены шахты. День и ночь качали насосы сжатый воздух, смертность уменьшилась, работы возобновились с новой силой, чем несказано обрадовали Сабскабу. Диаметр шахты был невелик, всего каких-то двадцать метров по окружности, внутреность шахты представляла собой сложную систему воздуходувных и отводных труб, всевозможных лебедок и подьемных механизмов, креплений, огромных медных буравов, внутри которых двигались черпаки элеваторов, шкивов и грейдеры. А также площадок для сложнейших элеваторных машин, работающих от силы огромных магнитов, которые приводили в движение шестерни, маятники и прочие замысловатые механизмы. В углублениях и нишах, устроеных с боков шахты, пробивались пещеры для складов с провизией, водой, инструментов и отдыха рабочих из числа высоко качественного персонала, обслуживающих землеройные машины. Варваров же никто не щадил, они работали на износ, пока не падали в выработку руды, вместе с нею и подымались на свет божий. Важнейшая часть бурения происходила под действием алмазного электромагнитного луча, режущего породу как масло. Охлажденная воздухом и отчерпываямая порода дробилась на части при помощи двенадцати магнитов особого устройства, работающих от генераторов концентрированой энергии. Они пронизывали и дробили породу на мельчайшие частички, которые рабы лопатами и заступами сбрасывали в элеваторы, уносившие породу на поверхность. И все же настал тот срок, когда варвары просто взяли, и все разом передохли, а новых под рукой не оказалось. «Что делать?» - думал-гадал Сабскаба, «не останавливать же выработку из-за такого пустяка». Те неограниченные полномочия, которыми его наделил тиран Крон, позволили ему в кратчайшие сроки согнать на стройку сотни охлосов со всех концов ойКумены, и все же их тоже недоставало, ибо они гибли еще быстрее, чем варвары. Тогда пришлось очистить города и селения от нежелательных элементов (бродяг и попрошаек), а также лиц без определенного места жительства, их хватали прямо на улицах. А всех приговоренных судами за любую мелочь, сразу же отправляли в кандалах и колодках в шахту Санторина. «Давай, твори, дерзай, грызи зубами землю, но добудь мне тяжелый металл Ураний» - требовал тиран Крон у Сабскабы, «и тогда клянусь, серебряные крылья будут тебе наградой». «Не беспокойся, повелитель» - учтиво склонившись, отвечал Сабскаба. День и ночь гудит подземелье, все глубже и глубже вгрызаются буры в породу, и видит всех высший Хаос, скоро настанет тот благословенный день, когда мы достигнем пределов бездны Эреба, где этого Урания просто завались. Пока что мы успешно преодолели лишь малую часть длинного пути, вспоров брюхо земного шара, который представляет собой следующую картину. Верхний его покров состоит из застывших гранитов и дриоритов в перемешку с природным углем и другими полезными ископаемыми толщиной до двух километров, они настолько нежны и мягки, что режутся словно масло. За первым слоем следует второй слой, состоящий из расплавленых металлов. В нем находится три слоя: первый - это шлак и лава, выбрасываемые вулканами, железо и никель. Наконец нижний слой, состоящий из золота, платины, циркония, свинца и ртути находяться в кристалическом состоянии в следствии чудовищного давления земной коры. А уже за этим поясом драгметалла находится тяжелый металл Ураний, до которого нам еще копать и копать. Но ты не беспокойся, работы идут семимильными шагами, так что надеемся докопаться в кратчайшие сроки». «Нужно шагать быстрее и вширь» - требовал тиран Крон у мастеров Тельхинов, но те только разводили руками, дескать против шерсти не попрешь, и так роем землю невиданными темпами, машины не выдерживают напряжения, выходят со строя, их приходится часто ремонтировать. «Да, несовершенна еще наша техника» - сетовал на трудности Крон, «но, к сожалению, другой пока еще нету». «Техника – техникой» - заметил Сабскаба, «но мы то демоносы - умные твари, всегда можем найти выход из, казалось бы, самой безвыходной ситуаций». «Давай, давай предлагай, что ты там надумал». «Я предлагаю свой способ добычи полезных ископаемых» - заявил Сабскаба во все услышанье, «который считаю очень эффективным и способным заменить часто ламающиеся машины. Этим способом уже давно пользуются у меня на родине, когда хотят вспахать поле». «Так, так, интересно, продолжай». «Издревле у нас используют для этих целей рыльца диких свиней». «Это какие такие рыльца?» - удивился Крон, «такие кругленькие, розовые пятачки –хрю хрю?» «Да, да, повелитель, именно хрю-хрю-хрю. В начале демоносы закапывают в землю желуди, финики, каштаны и многие другие плоды и овощи, до которых особо лакомы свиньи. Затем выганяют на поле шесть сотен или чуть больше свиней, и они в течении немногих дней в поисках желудей, каштанов и прочей пищи так взрывают своими рыльцами землю, сделав ее пригодной для посева и в то же время удобрив ее навозом, что лучшего способа для повышения урожайности придумать нельзя. Вот я и решил предложить этот способ на ваше рассмотрение. Правда хочу заметить, что урожай часто бывает маленький или вообще никакой, но и выгода налицо, тут в шахте незачем ждать от свиней хорошего урожая, пусть роют и все дела». Мертвая пауза заняла не больше пяти минут, в это время Крон что-то переваривал в своем мозгу, анализируя неудобосвариваемую информацию, а мысли в его голове щебетали песню недопонимания окружающей среды. Карлики тельхины Ардунавандунум, Анхесенпаам, Уиндмиллхиллца, Мушхушшунанайт, Патиниоттинит, и Кецакоатлибобо тоже вертели во все стороны лупоглазыми зрачками и зачем-то крутили указательным пальчиком у виска. Поняв, что над ним просто насмехаются, Крон аж вскипел от ярости, затопал ногами, захлопал ушами и с криком «Пшел отсюда!» выгнал Сабскабу прочь. «И чтобы без Урания не возвращался» неслось за ним напутственное слово тирана. Пришлось ему, бедолаге, к своим трем ногам призанять еще парочку и быстрее ветра домчать на стройплощадку. «Вставайте, бездельники!» - подганял Сабскаба своей семижильной плетью рабочих, которые содержались в жутких условиях. Их завшивленые и грязные бараки размещались у входа в шахту. Тощие с болезненного цвета лицом, рабочие чуть двигая ногами выползали на свет божий. «Это не рабочие, а трупики» - сетовал Сабскаба, «как с таким материалом можна ускорить выработку, даже не знаю». И правда было от чего прийти в растройство, ибо рабочие выглядели не лучшим образом, а все потому что тюремные условия содержания и отвратительная кормежка сами по себе довели их до такого состояния. Небыло никого из ждущих своей участи узников, кто бы без волнения не смотрел на медные ленты, выносящие породу из недр земли, а вместе с нею и погибших от истощения рабочих. «Кто же следующий?» - думал Сабскаба, всматриваясь в исхудалые тела демоносов. «Этот не протянет и полчаса, а этот вообще никуда не годится, совсем еще ребенок, хоть самому бери лопату и начинай вычерпывать тяжелый металл». И тут же сам себя останавливал: «А кто же будет руководить стройкой если не я?» «Ану, пошли в шахту быстро, быстро» - подганял он их своею семижильной плетью, и те один за другим вползали в чрево шахты, над которым клубился желтый дымок смерти. Надобно отметить, что этот сизый дымок день и ночь курился не только над самой шахтой, но и над всем Санторином. Устремляясь в небо, он летел желтоватым дымком смерти, и священный трепет переполнял жителей Родоса. Близ лежащие города опустели, а те, кто не смог бежать, сидели дома, прислушиваясь к подрагиванию земли, и ждали слуг желтого дымка, хватающих любого, кто способен держать в руках кирку, лопату или заступ, и отправлять их в жерло Саторина, где зубастые машины и чудовищные механизмы снимали слой за слоем, вгрызаясь в недра земли. На дне шахты слышался гул кипящего подземного океана, от которого шахта вздрагивала и колебалась. «Да, опасно, да, может рвонуть» - совещались между собой Тельхины, «но может и не рвонуть, так что копаем, ведь тяжелый металл уже близко». И вот настал тот долгожданный день, когда элеваторы выбрасили на поверхность пустую породу -золото, никель и кристалическое железо, а вместе с ним и первую горсть чистейшего Урания. «Наконец-то докопались!» - как малое дитя радовался Сабскаба, при этом его глаза светились от счастья. Светилось и море, куда сбрасывали отработанную породу. Особенно ярко море светилось ночью, и от этого фееричного свечения рыбы, раки, медузы и молюски всплывали к верху брюхом. Чем глубже копали, тем сильнее вздрагивала шахта, а выработка, которую извлекали на поверхность, вселяла панический страх и ужас даже в сердце Сабскабы, и все же Тельхины недовольно качали головою. «Не годится! слишком много примесей, нужно копать глубже, а эту пустую породу в море и дело с концом». Так продолжалось до тех пор, пока одна из галер, увозящая породу на утилизацию в море, не взорвалась вместе с породой. Взрыв был настолько силен, что разрушил и потопил часть порта и галеры, стоявшие на рейде. «Отлично!» - радовались Тельхины, «значит чистый Урананий где-то рядом». С этих самых пор ускоренные работы прекратились. Ураний копали в ручную, подымали наружу просеивали, очищали от примесей, отбирая все, что считали нужным, а прочие вывозили в открытое море и топили вдали от острова, где не прекращалось свечение и взрывы, вызванные неизвестными и не до конца изучеными явлениями распада атомов Урания. В самой шахте тоже творились не менее странные явления, все магнитные приборы перестали работать, ибо столкнулись с магнитным полем чудовищной силы, которое искрилось лиловым дрожащим светом. Да и сам воздух, как будто переродился, стал вязким, тягучим, даже железные машины перестали вращаться, алмазные резцы перегревались, буто и не алмазными они были вовсе. А о рабах и говорить не приходится, они выдержывали в шахте не более суток, светились изнутри и сдыхали тут же. Им на смену приходили другие, которых все время гнали и гнали толпами. За это время сотни тысяч рабов прошло сквозь эту душегубку, они копали, грызли, скоблили, отбивали у бездны куски породы, пока наконец в шахте не начали вспыхивать огненые языки. По неизвестным причинам на рабочих загорались их жалкие лохмотья, тогда их стали обмазывать асбестом, смешанным с глиной, и они походили своим видом на ходячие глыбы серой породы, порой запекаясь в глине, выгорая из нутри. Теперь рабочие не падали замертво, а оставались стоять глиняными изваяниями, пустые внутри, обожженые снаружи. Даже дети подземелий карлики Тельхины страдали от невидимых лучей, у некоторых из них волосы совершенно выпали, и теперь они своим видом походили на зелененьких головастиков, их можна было принять за пришельцев из далеких планет. А о рабочих, которые очищали тяжелый металл от примесей иных металлов, и говорить было нечего. Некоторые разваливались на части, в начале у них отделялись волосы, а затем и сама кожа слезала вместе с мясом, отделяясь от костей. Так рука и оставалась висеть на кирке или лопате, а кость без мяса на еще живом теле. Не обошли все эти неприятности и Сабскабу, у которого также появились явные признаки чего-то нехорошего. Его правая рука распухла до неимоверных размеров, горло охрипло, а семижильная плеть истерлась до того, что больше напоминала не плеть из сыромятных кож, а мочало. Лекарь, который осмотрел тело Сабскабы, обнаружил у больного асиметрию тела и мышцы перекачанные до невероятных размеров, и все это из-за трудов непомерной тяжести. «Попробуй загони эту рабочую скотину в шахту Санторин, не хотят идти, упираются, даже плеть не выдержала такого напряжения, истрепалась». «Вам нужно отдохнуть, набраться сил» - в один голос советовали ему лекари. И больной решил прислушаться к их дельным советам, ведь в общем и целом результат был на лицо. Из очищеной породы удалось извлечь небольшое количество сверх тяжелого металла Урания, из которого было изготовленна первая эксперементальная партия бомб, часть из которых предназначалась Тельхинам для опытов, а часть Крону для строительных нужд. Присматривать за шахтой Сабскаба поручил своему верному слуге Бончо, а сам, прихватив несколько бомб начиненых Уранием, отправился в Египет, где как всегда нуждались в его помощи. Кто был в это время в Египте не узнал бы его, настолько разительными оказались перемены, произошедшие в стране за столь короткий срок, поражая грандиозным размахом, глубиной и шириной содеянного. Не свет не заря трубили рожки, дробно стучали барабаны, призывая строителей занять рабочие места. Сотни рабочих рук трудилось над сооружением водных каналов, возведением лабиринта и Пирамид. Еще большее количество рабочих рук добывали и перевозили на стройку камни, блоки, статуи и барильефы. Все это вертится, крутится, движется под неусыпным контролем военных, извесных своей свирепостью. Гигантская стройка нуждалась в огромном количестве барж, галер, плотов и прочих плавсредств, которых недоставало по причине отсутствия в Египте строевого и мачтового леса. Те утлые суденышки, связаные из тросника и папируса, годились разве что для перевозки попутных товаров, рабочих, провизии, продуктов питания. Для больших каменных блоков нужна была настоящая древесина, которую доставляли из разных регионов страны и прилегающих територий. Из Ливана везли кедры и сикиморы. Черное дерево и строевой лес - из Нубии. Сосну и секвою - из Сирии. Дуб, бук, клен, тис и прочую древесину - из Европы. И надо отдать должное Египетским мастерам, плотникам, столярам, краснодеревщикам, которые из куска обычной древесины могли изготовить не то что корабль, а настоящее произведение искусства. Дерево рубили топором, распиливали одно-, двух-, трех-, четырехручной пилой, обтесывали теслом, пробивали отверстия долотом, поверхность полировали полировочным камнем, украшали резьбой и красками, покрывали лаком. Отчего Египетские корабли представляли собою настоящие произведения искусства. Большие, вместительные, красивые, с парусами из льняного полотна. Парус главным образом использовали, при плавании вниз по течению, когда плыли вверх по реке, использовали весла, которые делали судно более быстрым и помагали маневрировать между островами и отмелями. Надо заметить, что в это самое время была налажена торговля с дальними странами. В частности из страны Пунт привозились такие диковинки, о которых египтяне раньше и не слышали, ибо богата чудесами страна Пунт: ладан, протирания для глаз, мирровоя смола, благовония, черное дерево, киннамоновое дерево. Все это изобилие радовало глаз Крона и все же одним только диковинками сыт не будешь. Страна остро нуждалась в железе. В это время особенное значение приобрела металлургия, развитие которой были обусловлены во многом потребностям строительства и гениальности замыслов. Бронза, появившаяся в этот период, получила широкое распространение, вытесняя медь и медные изделия, усовершенствовались способы металлургической техники, в частности литье и ковка. Из железа изготавливали разнообразные предметы, орудия и инструменты, такие как топоры, пилы, мотыги, ножи, молотки, зубила, а также оружие (мечи, кинжалы, секиры, наконечники копий, латы, кольчуги), бытовые и ритуальные сосуды, статуетки богов, священных зверей, предметы культа, а также художественные изделия, которые шли на отделку храмов и Пирамид. В это самое время было налажено производство дешевого золота самой низкой пробы, в котором ощущалась особая потребность. Этим золотом Крон расчитывался с рабочими, ибо средств катастрофически не хватало, кроме того, что они съедали и выпивали горы провизии, им еще полагалось платить заработанную плату. Все требовали звонкую монету. А где ее брать? Негде! Вот и пришлось пойти на хитрость, наладить выпуск фальшивого золота, из которого затем чеканили звонкую монету. Дешевое золото, выпуск которого наладил Крон, почти ничем не отличалось от настоящего червленого золота и состояло из шести частей. Одна часть- орихолк, вторая - медь, бронза, олово и прочие примеси, которые добывали тут же в Египте, так что получался сплав, по цвету напоминающий золото. К тому же для весу туда часто добавляли свинец, залежи которого были разведаны вблизи Асуна, а медь завозили из Купруса. Это дешевое золото продавали в три дорога в других странах (Нубии, Иунитиу, Ханебу, Кефтиу, Хуру, Гага, Экалитум, Торахите), где местные жители, не подозревая об афере века, скупали его с большой охотой. В замен Египтяне вывозили драгоценности и настоящее золото целыми баржами, которое тут же смешивали с примесями, медь, бронза, олово и прочие. Надо отметить, что в этот период в Египте появилось множество разновидностей золота. Это было и золото из Коптской пустыни, и Нубийское золото, Азийское золото, и белое золото, и хорошее золото, и золото второго сорта, и золото третьего сорта, и множество другово золота или же того, что называлось золотом, а на самом деле возле золота и близко не стояло. Зная, что Крон остро нуждается в деньгах, Сабскаба как и положено верноподаному слуге, появился в Египте не с пустыми руками, несколько барж груженных чистейшим золотом, привез он в дар своему повелителю, чем несказанно обрадовал Крона. «Друг мой, Сабскаба» - по-братски хлопал его по плечам и лез целоваться. «Представляешь, как я обрадовался, когда увидел тебя да еще с золотом» - не мог найти себе места тиран и вообще вел себя вызывающе. «Пойдем скорее, я покажу тебе стройку». «Так может выпьем, закусим» - пытался остановить его Сабскаба. Куда там, разве удержишь одержимого, который схватил за шиворот Сабскабу и буквально утащил на стройку. «Смотри какой размах» - показывал он своим костлявым пальчиком туда, где на огромной строй площадке проводились монтажные работы каменных блоков. «Ты только представь себе на этом самом месте в скором времени, будто грибы после дождя, возьмут и вырастут гигантские Пирамиды». «Да уж!» - только и смог выдавить из себя Сабскаба, созерцая содеянное, ибо глаза отказывались верить в такое. Рабочие, воодушевленные хорошими зароботками и мыслью о загробной жизни, которую им обещал тиран Крон, укладывали вокруг пирамид высокий забор из идеально подогнанных глыб известняка. «А зачем нужен забор вокруг стройки?» - вопрошал Сабскаба, заинтересовавшись, почему рабочие строят не само здание, а забор вокруг него. «Неужто несуны воруют каменные блоки и строй материалы?» «Это не забор, хотя и похож на забор» - объяснял Крон, «это стены гигантской плотины, в которую будет подаваться Нильская вода из канала. Представь себе, по широким каналам сюда устремляется вода, по которой скользят груженные камнем баржи, прямо с кораблей идет укладка каменных блоков в основание Пирамид. Пойдем, посмотришь ближе» - тянул его Крон, ускоряя шаг. «Из чего строят этот забор?» - интересовался Сабскаба. «Извесняк оказался отличнейшим материалом для строительства, сам по себе камень достаточно прочный и в то же время легко обрабатываемый. Рабочие из этих самых камней при помощи лебедок и кранов строят вокруг Пирамиды двойной забор, который, соединяясь с каналом, заполняеться водою. Все это вместе образовывало каменный мешок наподобие шарфика, затянутый у шеи каждой из Пирамид, доступный для причаливания барж груженых стройматериалами. В результате возле стройки вырос рукотворный канал, в котором свободно могли проплывать корабли, подвозящие на стройку, материалы, рабочих и технику. Уровень воды, поступающий от реки Нил в каменный мешок, регулировался при помощи шлюза, так что это не мы, а Нил строит Пирамиды. Смотри, какие бывают на свете чудеса» - показал Крон в ту сторону, где в этот самый миг отворились врата шлюза, и Нильская вода мощным потоком устремилась внутрь. Когда уровень воды поднялся на достаточную высоту, в канал, будто белые лебеди, впорхнули баржи, груженные камнями и прочими стойматериалами». «Да уж!» - выдавил из себа Сабскаба, созерцая как по этой искусственной реке, на строительство которой ушло 10 лет, и ее строительство было не многим проще постройки самих Пирамид, заплывают баржи, груженные каменными блоками, которые высекали на правой стороне реки в каменоломнях Муккатама, близ Мемфиса. Баржи одна за другой бросали якорь у пристани, где их тут же разгружали. Гиганты-краны при помощи лебедок, рычагов и домкратов подымали каменные блоки и бережно укладывали в фундамент пирамиды. То тут, то там снуют строители, отдают четкие команды «Майна», «Вира», а сама Пирамида тем временем ростет, будто на дрожжах. «Ну что, впечатляет?» - интересовался Крон. «Да уж!» - только и сумел выдавить из себя Сабскаба, ему и правда понравилось все увиденное. «Вот бы и мне так приспособиться у себя в шахте» - бедкался он на свою печальную участь. «Представляешь, я уже получил увечие, руку себе вывихнул, а все для пользы дела» - расхваливал он самого себя и свои заслуги. «Тебя мы не забудем, никогда! - обнадежил его Крон, «считай, что серебряные крылья уже у тебя в кармане». «И на том спасибо» - застенчиво отвечал Сабскаба, пряча свои глаза да млея от счастья. Казалось, минута счастья может длиться вечно, растянувшись в века, но как известно, счастье вечным не бывает. «Вот вы где» - послышались у них за спиной торопливые шаги прораба Мида, «я вас ищу и нигде не могу найти». «Нет, только не это» - простонал Крон, закрываясь руками, «счас начнется. «Дай то! Сделай это! Почему не подвезли то и это?» - шептал он Сабскабе на ухо, прячась в широкие складки его зеленого плаща. «Этот огненный Мид настолько педантичный, что просто спасу от него нет. Предсталяешь, ему постоянно что-то от меня нужно. Спаси меня, если сможешь». «Ты Крона не видел?» - по деловому спрашивал подошедший Мид. «Не было» - отвечал Сабскаба, наивно улыбаясь. «Точно не было?» - переспросил Мид, подозрительно посматривая на лишнюю пару ног, торчащую из под зеленого плаща. «А то!» - отвечал Сабскаба, по прежнему яхидно улыбаясь, «можешь его тут не искать, ушел вон в ту сторону» - указал он куда-то в даль. « Гут Гут » - отвечал озабоченный Мид, он конечно же понял, что на самом деле его по просту дурачат. «Ладно» - сам себе отвечал Мид, «когда тиран вернется, скажеш ему, что приходил прораб Мид, просил передать, строй материалы сегодня подвезли не в полном объеме, и если строительство Пирамид затянется на пару сотен лет, то я не виноват. Так ему это и передай. Не виноват!» - сказав это, он развернулся и по деловому зашагал в сторону стройки. «Что такое пара сотен лет для такой гигантской стройки» - язвительно заметил Крон, высовываясь из под складок плаща. «Да уж!» - заметил Сабскаба, «тут века угробить, и то толку не будет». «Будет, обязательно будет толк» - мечтательно заметил Крон. «Знаешь, какой этот Мид педантичный, он каждый день обходит строительство, вникает во все дела, сотни и тысячи раз проверяет и перепроверяет все до мельчайших подробностей. Где его только нельзя увидеть, то он взбирался на башенные краны и оттуда сверялся с чертежами, то спускался вниз и придирчиво ощупывал каждый камешек, осматривал каждый шовчик». «А может ну ее, эту стройку» - мечтательно заявил Сабскаба, «давай на пару дней забросим все дела и махнем на рыбалку, надо ж когда-то и отдыхать». «А что?» - согласился Крон, «поехали!». И они, не откладывая в долгий ящик свои замыслы, отправились в дельту Нила на отдых. Но, к сожалению, не суждено было им отдохнуть на природе, ибо в это самое время на стройке произошло досадное несчастье. Пришлось свернуть удочки и в срочном порядке возвращаться на стройку, где рабочие начали болеть растройством желудка, ибо не могли смирится с тем, что их кормят как на убой. Хлеб, каши, супы, пирожки, пирожные, овощи, фрукты, масло, мясо, рыба, оказались зараженные «Бифидо-бактериями», но больше всего этих бактерий оказалось в Телле, египетском пиве. Издревле в Египетской стране варили сортов пива больше, чем в других странах мира, а когда время и финансы позволяли излишества, египтяне выпивали больше пива, чем это полезно для здоровья… Захмелевший рабочий - уже не рабочий. Какой с него толк? Никакого. Вот по этой причине Дедал, в чьем ведомстве находился общепит, решил варить пиво разбавленным, и так он поднатарел в деле разбавления пива водой, что отличить, где настоящие пиво, а где разбавленое не было никакой возможности. По этой причине на стройке вспыхнул стихийный бунт, в котором принимали участие каменщики, строившие гробницы, ремесленники, делавшие предметы заупокойного культа, и прочие демоносы, доведенные до последней точки крайности. Собравшись будто на демонстрацию, они направились к чиновникам и жрецам, требуя чтобы их наконец-то начали кормить здоровой пищей. Они жаловались, что пиво Теллу им постоянно разбавляют, а продуктами закармливают как на убой, и требовали, чтобы об этом узнал тиран Крон. Дедал, в чьем распоряжении находился общепит, попытался уладить конфликт, стал еще сильнее разбавлять пиво водою, но это не помогло. Строители болели и мучились животами, многие из них околели. Лекари, медики, шаманы и знахари боролись за их жизнь из последних сил, но многие из них умерли, даже не поняв от чего. У одних была скарлатина, у других - холерина, у третих - дифтерия, апендицы, малярия и бронхтит. «Скоробей, Скоробей» - кричали перепуганные демоносы и в страхе разбегались кто куда. Многие врачи пожимали плечами при виде столь небезопасных недугов. Одни лекари тут же принялись изготавливать болтушки и целебные снадобья. Вторые осматривали больных, определяя симптомы, устанавливали точный диагноз, ведь существующая этика врача требовала открыто и честно объявить больному относительно возможности его излечения, не утаивая исход болезни. Светила египетской медицины, осмотрев страждущих отвечали уклончиво. Одни говорили, это болезнь, которую я могу вылечить. Другие говорили, это болезнь, которую я может быть смогу вылечить. Третьи открыто заявляли, это болезнь, которую я не смогу вылечить. Так посовещавшись и не установив истиной причины заболевания, они решили прибегнуть к тщательному осмотру больных. Проверяли болезни дыхательных путей – ничего не выявили, кашля нет, бронхит, астма отсутствует. Проверяли глазные болезни – блефрит, коньюктивит, трахома, катаракта, поднятие воды в глазах, опять ничего. Проверили кожные болезни (гангрена, жировые опухоли, мокрая экзема, крапивница, опухоль одного дня) - и опять ничего. Провели множество хирургических операций, резали руки, отрезали ноги, ампутировали колени, нос, подбородок, уши, губы, горло, гортань, ключицу, плечи, вырезали груди, вскрывали грудную клетку, пунктировали позвоночник, трепанировали череп - и опять ничего, болезнь по-прежнему прогресировала. И тогда чтобы замести следы, скрыть, так сказать, не точный диагноз и тысячи из тысяч загубленных душ, больных начали отправлять в госпиталь Фив, где они и умирали на законном основании, не вызывая ни малейшего подозрения. Только эпидемия не прекращалась, а порой даже расширялась, казалось, из этого замкнутого круга нет выхода, и неизвестно чем бы все закончилось, если бы не тиран Крон. Поняв что рыбалка испорчена, он бросив сети, удочки, и червяков, в срочном порядке вернулся назад и тут же перевешал всех поваров и нечистых на руку поставщиков мяса, овощей и фруктов. Издал тысячи законов, указов и декретов, которые смогли востановить нормальную работу на строительстве. Указ: «Если продавец Теллы, напитка рабочих, будет разбавлять его водой, то его следует бросить в воду». Если продавец пальмового вина или кукнара допускает в харчевне пьяные скандалы и не отводит захмелевших дебоширов в помещение охранителя порядков, подлежит смертной казни. Врач, повредивший строителю какой-либо орган, сам лишался руки, и еще множество наказаний грозило нарушителям порядка. Но, к сожалению, болезнь не отступала, рабочие гибли один за другим, а медики только печально пожимали плечами, дескать ничего не можем поделать. По своей природе цари - животные плотоядные, а Крон - уж тем более. Объезжая окресности города мертвых, заметил красные цветы – гвоздики, цветущие на сухой бесплодной почве. Если эти цветы растут там, где другие не выживают, значит, они обладают качествами, которых нет у других растений, решил он. По его приказу отваром из цветов гортензии, магнолии, азалии и стреляции стали поить больных, а также давали жевать вяленые каллы и бугенвилии, и надо заметить, что снадобье помогло. То ли подействовал массовый гипноз, то ли велика была сила внушения, а может быть и то, и другое взяло верх над недугом, но болезнь пошла на убыль, и вскоре стройка вновь заработала как хорошо отлаженный механизм, в котором для великого архитектора Мида не было ничего непонятного. Это со стороны могло показаться, что стройка ведется хаотично, дескать с инженерной точки зрения Пирамиды являются примитивными постройкам, горы камней сложеные в Египетской степи…. Кто так думает, глубоко ошибается. Цель строительства была куда более возвышенной. Пирамиды стали вечным монументом, пережившим тысячилетия, где впервые в истории удалось воздвигнуть чистилище, своими корнями проросшее в недра земли, а вершиной упиющееся в небесный свод. Вот только одна загадка не давала Миду покоя, чье изваяние столь скурпулезно высекали мастера-камнетесы из каменной скалы. По замыслу автора, это должна быть Сехмет, богиня-львица. Смотришь, справа вроде похожа, слева тоже есть определенное сходство. Но стоит прикрыть один глаз, прищуриться, глядь - и уже совсем другое лицо. Сухое, безносое, выветренное ветром и временем. Чей портрет – загадка, да Миду и некогда разгадывать эти ребусы с головоломками, ведь проект богини Сехмет утверждал лично тиран Крон. Своею рукою набросал ее портрет, а затем самолично контролировал мастеров-камнетесов, никому не позволяя вмешиваться в творческий процес. Но однажды, когда рабочие уже высекли профиль богини-львицы, и многие восторженно всматривались в это величественное, обоготворенное лицо, Мид услышал слова, которые невольно сорвались с уст Крона. «Боже как она прекрасна! Всех высший творец, ответь мне, откуда в этот мир приходят столь ослепительные девы… Кампа» - последнее, что услышал Мид. «Кто такая эта Кампа?» - думал он, и уже хотел спросить у Крона, но тот, будто смутившись своих откровений, прикрыл глаза руками, убежал в стекольные мастерские. Нужно заметить, что все это время тиран не сидел сложа руки, а дни и ночи на пролет пропадал в стеклодувной мастерской. Там по его замыслу и намеченным чертежам мастера-стеклодувы отливали стекляные Звезды и прочие украшения, которые должны были помимо золотых и рубиновых звезд украшать стены Пирамид. Из разноцветного стекла мастера изготовили глаза для богини Сехмет и множество других украшений, имитирующих драгоценные рубины, бирюзу, сапфиры, аметисты и прочие камни, на которых тиран пытался секономить. Крон самолично расписал все законы, регулирующие стекольное производство. До этого в Египте стекло не изготавливали вовсе, а завозили из Тельхирума, Атлантиды и других стран ойКумены, а теперь он своими стараниями наладил производство этого столь нужного материала. Неподалеку от городка Тель эль Амарны он устроил мастерские стекловарных печей, набрал учеников (Акусматиков), организовав ремесленное училище стеклодувов, обучил их тайнам ремесла. Какое топливо нужно брать для печей, где его сушить, где хранить, как мастер должен себя вести в те дни, когда строится печь, а также во время варки стекла. Он сам прибил у входа в стеклодувную мастерскую медную табличку, которая гласила следующее: «Ученик, помни! закладывать фундамент плавильной печи надо на восходящую луну, иначе боги отвернутся от тебя. В день разжигания печи все, кто будут работать около нее, должны помыться, надеть чистую одежду и принести жертву богам». Дальше рассказывалось, что печь нужно топить в течение семи дней. А еще дальше шла длинная и скучная инструкция по культуре производства и противопожарной безопасности. Как водится издревле ее никто не читал, а если и читали, то не воспринимали всерьез. Великие познания прибавляют могущество учителя, но вредят его ученикам, многие начинают задирать свой нос, умничать и выходить из повиновения. Ученики постоянно нарушали инструкции, ибо были безграмотны, а обучать их прописным истинам было некогда. Видя, что все его усилия тсчетны, он решил прибегнуть к действенным доводам вразумления, так сказать перейти от кнута к прянику. Некоторых набитых соломою и опилками учеников за систематические нарушения инструкций пришлось пустить на дрова, бросить в печь. Остальным уже дважды не нужно было повторять, что оборудование, глиняные чаши, глубокие сковороды, тигли, ложки для стекла должны быть чистыми, а песок, известь и сода - без примесей. Температурный режим в печи поддерживается при помощи мехов. Когда стекляная масса поспевала, и отдельные ее части спекались вместе, Крон лично засучивал рукава и начинал колдовать. Захватив ложкой немного огненно-красного стекла, он бросал его на каменный стол и принимался раскатывать железной скалкой, также как поварята раскатывают из теста узкие жгутики, чтобы потом слепить из них причудливой формы печенье. Ученики едва поспевали за великим учителем, ведь стекло быстро остывало, крошилось и вся работа шла насмарку. Вот тогда у Сабскабы было работы не в проворот, он поучал, вразумлял, подганяя своей семижильной плетью нерадивых учеников, пока они не овладели навыками, не постигли вершин премудрости. И, о чудо! не прошло и сто лет, как они овладели мастерством изготовления искусственных самоцветов, их изумруды и рубины, сделанные из цветного стекла, трудно было отличить от самых, что ни на есть настоящих. В начале Крон и не думал связываться с учениками, тратить свое драгоценное время на их обучение, но жизнь заставила открыть школу стеклодувов. А все потому, что Обсидин, вулканическое стекло, был отличным материалом, дешевый, доступен, из него изготавливали ножи, бусы, пуговицы, брошки, вазы. Но при всех своих достоинствах Обсидин трудно поддается обработке, у него мутные, грязные тона. Искусственное стекло значительно лучше вулканического, ему можно придать любой цвет, либо сделать прозрачным, и что особенно важно, изготовить в любых количествах. Главное, чтобы кремнезем в виде песка или толченных кристалов был без примесей. За этим Крон следил особо. Когда песок, кремнезем расплавлялся в печи, он превращался в бесцветную стекляную жидкость. Чтобы уменьшить температуру плавления, в него добавляли соду и патош, они понижают температуру плавки, сода придает стеклу мягкость, а патош - твердость. День и ночь кипит работа в стекольной мастерской, день и ночь пышит жаром раскаленная до бела печь, вокруг которой осторожно, не задевая друг друга, движутся стеклодувы. Они всовывают в печные окошки длинные железные трубки с расширенным концом и выхватывают оттуда немного жидкого стекла. Беспрерывно вертя трубки в руках, они выдувают огненные пузыри. Кажется, еще миг и из раздувшихся кусочков красного стекла вырвется волшебная мелодия, и все вокруг запляшет, закружится в танце мельчайших стекляных брызг. Но вот стеклодув делает едва уловимое движение, и огненые шары вытягиваясь преобретают вид огромной Звезды, к ней еще нельзя прикоснуться, даже на большом растоянии чувствуется жар, исходящий из слегка потемневшего, но еще красного стекл. Их еще нужно остудить в специальных медных формах. Стеклодув быстро опускает стекляную массу в медные формы тисков, состоящие из двух подвижных половинок, они сжимаются, а через час оттуда извлекают настоящее чудо - свеже испеченную рубиновую звезду. «Вот какие рубиновые Звезды будут украшать чистилище» - не переставал радоваться Крон, «и мы их будем печь как сосиски». Сабскаба сочувствующе пожал плечами, заметил: «нельзяли вместо звезд испечь для меня хрустальные крылья?» «Зачем тебе крылья, куда тебе летать» - незло ругался тиран, «рожденный ползать летать не может». В это самое время в стеклодувную мастерскую, будто ветер, влетел архитектор Дедал. «Что случилось?» - спросил Крон у запыхавшегося мастера. «Если не случилось, то обязательно случится» - предупреждал Дедал тирана, «вот посмотри» - протянул он ему макет города мертвых. Под каждой из Пирамид были устроены лабиринты будущего чистилища. Они представляли из себя сложные и запутанные пустоты, вырубленные в земной породе. Вес Пирамид был внушительный, а грунт увлажнен из-за множества каналов и шлюзов, по которым на стройку доставляли стройматериалы. Хотя вода в каналах бежала по плотно уложенным каменным плитам, но вода, как известно, и камень точит. Приблизительно через полстолетия она нашла лазейку, просочилась к основанию Пирамид. Вот тут и стали появляться тревожные симптомы. Дедал, один из трех великих зодчих, строивший лабиринт, бил на сполох. «О, великий тиран Крон» - докладывал он, «из-за увлажнения грунтов начались осадочные процесы, вода день за днем просачивается в лабиринт, фундамент оседает под тяжестью гигантских строений. Очень опасна вот эта Пирамида» - объяснял и показывал на макете одну из них, находящуюся в критическом состоянии. Даже невооруженным глазом видно, что внутри Пирамиды происходят необратимые процесы, а уж если прислушаться, и того хуже - трещит по швам. «Ну и что ты предлагаешь?» - интересовался Крон, еще не осознав всю глубину необратимых процесов. «Для спасения остальных пирамид прийдется сократить количество каналов или хотя бы отвести их подальше от чистилища». «Нет! на это я пойтить не могу!» - категорично заявил Крон, считая доводы Дедала неубедительными. «Как же без каналов доставлять на стройку грузы, не носить же их на своем горбу, убрать каналы - все равно, что отбросить стройку в каменный век, назад к первобытно-общинным методам производства». Пришлось Дедалу уйти ни с чем. Но как это не печально звучит, он таки имел все основания быть услышанным и не только. Однажды, ясным солнечным днем, когда, казалось, ничто не предвещало беды, прорвало одну из плотин большого канала, и вода всесокрушающим потоком хлынула на сады, поля и огороды, смывая целые селения, застроенные хижинами из речного ила, смешанного с рубленным тросником. В разбушевавшейся стихиии тонули демоницы с демоносиками, а также множество скота. Стремительные воды, вырывая с корнем деревья, мчали к стройплощадке. И надо отметить, что последствия этой катастрофы были очень плачевные не только для рабочих, но и для Пирамид. Самая красивая, самая изящная в своих пропорциях, высоте и широте, дала трещину у основания, ведь почва под нею просела, напряжение достигло критической отметки, от этого раскололись внутренние гранитные блоки. Крон был в ярости, казалось, его гневу не будет конца. «Убью!» - бегал и кричал он, осматривая разрушения. Дело его жизни, на которое он потратил столько средств и лет жизни, дало трещину, а значит стало непригодно к употреблению. Хотя Дедал и не был повинен в содеянном, но ему досталось больше остальных. Тиран был вне себя от ярости не потому, что он был зол на Дедала, а потому что тот попался ему под гарячую руку. «Бейте его» - кричал он не своим, а чужим, полным злобы, голосом. «Бейте его! дайте ему промеж бараньих рог!» - и верные слуги гарпии бросились лупцевать Дедала. Один из них лягался словно Онегр. Второй остервенело кусался словно пес-Мастиф. А Сабскаба подобно соколу вцепился в курчавую бороду Дедала, когтями карябал его лицо. «Бейте его» - кричал тиран, а все трое и рады стараться. Онегр ржал. Собака рычала. Сокол махал своими крыльями, и все трое лупцевали Дедала по чем ни попадя. Вот тогда-то он испытал на своей шкуре, как лягается онегр, кусается собака, клюется сокол. Они лягали, кусали и клевали его пока, казалось, ему не пришел конец, а когда насытились истязаниями, тогда только заметили, что он не дышит. «Вот и расчитались мы с тобою, Дедал» - молвил Крон, «вот и получил ты по заслугам». Все было точно как в поговорке: «Получить по заслугам — заработать на свою смерть». «Уберите эту падаль отсюда» - приказал тиран, и слуги бросились выполнять приказание, оттащили его за городскую стену и выбросили в ров с нечистотами. Онегр, Собака и Сокол отряхнули руки, сплюнули через правое плече и погарцевали назад. Гневу Крона не было предела, он рвал и метал чуть не целый день, а под вечер отошел, смягчился, и ему стало жаль беднягу Дедала. «Как он там, может голоден?» - рассуждал он, смягчась сердцем. А когда начало смеркаться, не выдержал, приказал своим молчаливым стражникам гарпиям: «Пойдите к Дедалу, бросьте ему кусок хлеба, только не говорите, что это я приказал». Пришли верные слуги к городскому рву с нечистотами, а от Дедала и след простыл, где делся, никто не знает, может утоп в зловонной клоаке, а может и того хуже. А надо заметить, что бедняга Дедал не долго оставался лежать в нечистотах. Он лежал там до тех пор, пока сознание не вернулось в его истерзанное тело. Лежа в сточной канаве, он чувствовал себя жалким, униженным, раздавленным слизняком под шершавой пятою слона. Как только он осознал, где он и что с ним, в его мозгу произошло озарение. Встрепенулся добрый молодец, ужом выполз из сточной канавы, ящерицей, крадущей свою тень, прополз по траве и колючему кустарнику. Бесшумно, словно безобразная тень, крался от дерева к дереву, стараясь, чтобы его не заметили. День и ночь бежал куда глаза глядят, лишь бы подальше из земли Египетской. Бежал через кустарники, оставляя на колючках клочья своей шерсти, прыгал через оросительные каналы - если они были узки, а если широки - переходил их вброд, пугая рыб, ящерец и крокодилов. И везде, в каждом звуке ему слышался топот преследователей, ежеминутно он оглядывался вокруг в поисках убежища и не находил его. И тогда он ругал самыми последними словами Египетскую страну, и брел дальше. Долго скитался по диким местам, попрошайничал где мог, и тем добывал себе хлеб насущный. Не одну пару сандалий изорвал бедняга по чужим дорогам, и вдруг ему повезло. В бесконечной пустыне, возле одиноко стоящего дерева, он нашел ослиную подкову, и до того обрадовался, что с его уст тут же слетело следующее: «Если бы мне еще три подковы найти, а к ним одного осла, то я бы больше не ходил пешком». А тут с ветки скрюченого, иссохшегося дерева ему непонятно кто, непонятно на каком языке отвечает: «Слушай, красавец, это моя подкова, брось ее немедленно, а сам проваливай отсюда и запомни. Если сюда птица залетит, она крылья потеряет, если джейран забежит - копыта обломает. Уходи отсюда пока цел». Удивился Дедал, но подкову не выбросил, думает, может где-то поблизости осел спрятался и разговаривает с ним на непонятно каком языке. «Эй ты, умник» - отвечает Дедал, «это моя подкова, я ее нашел и не отдам никому, покажись, если ты такой смелый». Но голос неизвестно откуда, неизвестно на каком языке отвечал: «Если хочешь увидеть орла, не смотри себе под ноги, подыми нос по ветру». Поднял Дедал глаза к небу, однако и там не нашел ничего. А голос неизвестно откуда, непонятно на каком языке еще громче кричит: «Эй ты, лопоухий джейран, кто же ищет барса среди облаков, не тебе со мною тягаться, лучше проваливай отсюда по добру по здорову. Сказано тебе, если сюда птица залетит, она свои крылья потеряет, если кулан забежит – копыта обломает. Уходи отсюда пока цел!» Бросив подкову, бежит бедняга Дедал дальше, а над его головой все время кружат грифы-стервятники, выжидают часа, когда он станет их добычей. «Если вы хотите отведать моего мяса, то зря стараетесь» - вскричал Дедал из последних сил и метнул остро отточеный камень в старого облезлого шакала. И убил его. С жадностью припал к ране, пил еще теплую кровь, и мало по малу силы стали прибывать в его тело, усталось исчезла, кровь шакала придала ему энергию, спасла он лютой смерти. И в тот же миг что-то звериное вселилось в его тело, нюх обострился, слух усилился до такой степени, что он начал слышать даже слабое движение земляных червей в почве. От бескормицы он совсем озверел, питался травою и земляными червями, иногда голодал да так сильно, что не каждому нильскому крокодилу удалось спасти свой хобот, ибо Дедал бросался на все, что шевелится, пожирал все подряд, ничем не брезговал, чуть с ума не сошел. А однажды утром очнулся в овечей кормушке и увидел перед собой морды овцы и барана. Черноротый баран уже раскрыл свой зев, собираясь проглотить Дедала, но он с детства бегал быстро-быстро, и так рвонул, что только пятки за ним сверкали. «Спасите, кто может» - кричал он убегая, «чуть не сьел меня черный разбойник своей ненасытною харей». Хоть и бегал он быстро, но и враг не отставал ни на шаг, мерещился везде и всюду, хватал за ноги и хвост. Стал Дедал делать петли, бежал сначало направо, затем поварачивал налево, но сколько не бежал, а топот погони раздавался все ближе и ближе. Вконец выбившись из сил, обернулся Дедал, решив грудью встретить врага, посмотреть ему в глаза, а там никого и нет. Стоял, ожидая своей смерти, а за собой он никого не увидел, только что его хвост как собака блох нахватался листьев, колючек да репейников, а сверху прилипли стебли каких-то бурьянов, сучья и палки, перемешавшись в клубок, покрытый земляной пылью. Вот он то и издавал грохот и шум. Устал Дедал бояться, присел на пенечке, задумался, что собственно со мною происходит. Не иначе перегрелся на солнышке, незря мне мама столько раз говорила, чтобы я не ходил по солнцу без панамки, это лучи солнца ударили мне в голову, и я перестал отличать белое от черного. «Ох мама, моя мама, где моя панама?» - бедкался сам с собою Дедал, рассуждая примерно таким образом: «От кого я собственно говоря бегаю и куда спешу? Дома я осужден на смерть. Назад тоже нельзя, там меня уже убивали». И тогда великая печаль окутала его сердце, но тут же лучь надежды спасительной мыслю мелькнул в его голове и посоветовал: «Ступай к Яриям, они тебя не знают, может им в какой работе сгодишься, еще и денег заработаешь». И снова брел Дедал теперь уже в арийскую страну Меру, лужи болотной воды кое как утоляли его жажду, и хотя состояние его было не очень, и трудно сказать, чем кончилось бы для него это путешествие, если бы он случайно не вышел к полноводной реке Ксаранд (Ефрат), в окресностях которой водилось множество дичи. Из кривого полена он смастерил себе бумеранг и, пуская в ход хитрость, ловкость и это примитивное оружие, добыл себе множество дичи. А затем Дедалу снова подвезло - его подобрал проходящий корабль. Так по воле проведения добался он в Арийскую столицу, город Мидгард, где в это время только-только началы возводить стены города Асгарда. Столица Арийской импери, город Мидгард - самый прекрасный и величественный город тех времен, был буквально перенаселен людьми и с каждым годом переполнялся на столько, что уже не мог вместить всех желающих. Тогда было принято решение строить на противоположном берегу реки город-спутник Асгард, и тем самым решить жилищно комунальную проблему. По замыслам архитекторов оба города Асгард и Мидгард должны были соединяться при помощи мостов, образуя собою огромный мегаполис. «Это то, что мне нужно» - просебя решил архитектор Дедал и отправился на стройку, расказал о своем непризнанном таланте и способностях, показал диплом архитектора и прочие документы, удостоверяющие его личность. И надо ж такому случиться! Люди ему поверили и разрешили остаться. Надобно заметить, что архитектор Дедал, попав на стройку, тут же засучил рукава и с удвоенной энергией принялся отстраивать город Асгарда, ведь награда ему была обещана немаленькая. И уж поверьте, кто-кто, а Дедал наверняка отстроил бы его в срок, если бы не проделки злокозненого Локи.