Читать «Дело о продаже Петербурга» онлайн - страница 218

— Ну что, Маша, — сидящий погладил ротвейлершу по шее, — вот и вся история. Один друг у меня погиб. Второй, твой хозяин, уехал с невестой во Францию. К третьему, тоже очень хорошему знакомому, ушла женщина, которую я любил. Другая женщина меня просто предала…

Нертов вспомнил последний разговор с Женевьевой, произошедший во время проводов во Францию. Тогда Женька пыталась убедить Алексея, чтобы он хотя бы позвонил Миле.

— Ты не понимаешь, точнее, просто не хочешь понять: Мила любит тебя, хочет только одного: быть рядом. Она ничего не сделала против тебя… Слышишь же, ты, толстокожий, самодовольный тип, ни-че-го!

Видимо, от волнения Женевьева перешла на родной язык:

— Excusez, mais vous n’avez pas raison…

Но Алексей перебил француженку и, желая прервать неприятный разговор, назло перешел на английский, к которому собеседница относилась с пренебрежением, как, впрочем, и ко всем обитателям туманного Альбиона.

— He ‘smad that trusts in the tameness of a folf… or a whore’s oath…

Но Женевьева, зло сверкнув своими темными глазами, тут же зло парировала:

— Hard, hard. O filthy traitor!..

Unmerciful gentleman as you are, She’s non.

Потом, снова перейдя на русский, девушка попыталась еще раз втолковать Алексею, что он не прав. Да, Милу использовали в грязной игре. Да, сначала, еще не зная Алексея, она согласилась, но и то, только надеясь спасти этим собственного отца. А потом ни пальцем не шевельнула, чтобы помочь «работодателям». Более того, лишь по чистой случайности Мила не успела рассказать обо всем Нертову, а когда его пытались убить, безоружная бросилась под пистолет киллера.

По мнению Женевьевы, порядочный мужчина должен бы забыть про собственные амбиции и прекратить издеваться над любящей женщиной, а именно как издевательство француженка и расценивала поведение Нертова, не желавшего даже слушать никаких оправданий, а тем более, найти более уместные слова.

А тут еще и Арчи подлил масла в огонь, заметив, что микрофон Миле подсунули, а ее саму, явно не доверяя, пытались разыгрывать «втемную». Не обращая внимания на состояние друга, Николай нанес ему еще несколько весьма болезненных ударов, напомнив, что исключительно благодаря упомянутым Женевьевой амбициям юриста не были сразу же отработаны версии о причастности водителя к взрыву автомобиля и, соответственно, больничные дела. А уж в этом-то виновата отнюдь не Мила.

В итоге Нертов заявил, что не желает больше никого слушать, и если Арчи сейчас же не заткнется, то он набьет ему лицо тут же, прямо в здании аэропорта. Потом, спохватившись, добавил: «Во всяком случае попытаюсь набить». Арчи буркнул, что уже давно подозревал: работа телохранителя для нервных субъектов противопоказана. Но тему сменил, и начал в который раз объяснять, как следует готовить и тереть морковку для Маши.

«Тебе-то хорошо, — подумал Алексей, — едешь с любимой на Лазурный берег, а мне еще с твоей животиной нянчиться. Только она, в отличие от твоей взбалмошной Женьки, за версту чувствует всякую фальшь. Не зря ведь Мэй с первого момента знакомства невзлюбила Милу. Да, Маша все поняла правильно. А я — не собака, и вынужден убеждать себя, что все забыто, Мила мне совершенно безразлична и лучше бы ее никогда не видеть…».