Читать «Как дети (сборник)» онлайн - страница 35

– Я вкусную штучку заказала.

У меня сжалось сердце. Это было сказано не нынешним ее голосом. Это был голос из тех нескольких месяцев. Которые прошли. И вдруг – так просто. Я был готов к чему угодно. Я собрался. Я надел панцирь. Но к этой внезапной нежности я готов не был.

Мы съели апельсиновое пирожное. В тишине. Или мы о чем-то говорили. Или играла музыка.

Я смотрел на нее. Маленькая голова с аккуратной прической. Мне вдруг очень захотелось, чтобы она положила голову мне на колени.

Она положила голову мне на колени.

Допив кофе, мы поругались из-за какой-то ерунды и разошлись, не попрощавшись.

Я очень долго не знал, какого цвета у нее глаза. Я постоянно смотрел ей в глаза (она даже однажды попросила не смотреть так часто) и не знал, какого они цвета. Каждый раз, когда мы расставались, я пытался вспомнить. Карие? Голубые? И не мог вспомнить. Мне казалось, что это очень глупо, что так не может быть. Я клял себя за невнимательность и забывчивость. Я обещал себе при первой же возможности это узнать. И запомнить.

Мы встречались. Я смотрел ей в глаза. И забывал про их цвет, забывал, что это важно.

Но однажды мне это удалось. Однажды я посмотрел ей в глаза и увидел их цвет. Они были карие. Или голубые. Я не помню.

Я позвонил ей на следующий день. Я где-то слышал, что надо звонить на третий, что это правило хорошего тона. Но, по-моему, это чушь.

Голос был тот самый, ее, с легким, еле различимым сипом. Такой голос бывает у людей, недавно начавших курить. Такой сип бывает у флейты.

Мы поговорили.

Через день мы еще поговорили.

А потом она согласилась встретиться.

Придя на встречу, я понял ужасную вещь. Я понял, что не помню, как она выглядит. Тогда, несколько дней назад, бросив на нее мимолетный взгляд, я не мог оторваться. Куда же я смотрел? Почему подошел? Надо ждать. Я в легкой панике оглядел вестибюль станции метро. Девушек было много. Из шуб, пальто, пуховиков выглядывали лица. Другие лица.

Когда пришла она, я просто понял, что это она. Я понял, почему тогда подошел к ней. Она была единственным вариантом развития дальнейших событий.

Уже через несколько минут (секунд?) мы ругались. Мы снова раздражали друг друга. Но каждый раз, когда я перебираю в памяти все хорошее (а хорошего было много), первым делом я вспоминаю – в основном только это и вспоминаю – апельсиновое пирожное, те несколько моментов какой-то особой общей тишины. И это больше, чем счастье. Это интимнее любой близости.

Вот так и получается. Думаешь о любви, а вспоминаешь апельсиновое пирожное. Вспоминаешь апельсиновое пирожное и чувствуешь любовь. Никто не знает, что это такое. Никто не знает, как оно выглядит. Вот мы и придаем этому – каждый свою – форму. Шоколадно-оранжевый треугольник из дешевой кондитерской.

Мы лежали. За окном был день. И у нас в комнате был день, но мы лежали. И вдруг за окном пошел снег. Нет, он пошел не вдруг, он просто пошел. Это был не первый снег. Стоял декабрь, снег лежал уже повсюду. И я сказал ей: «Посмотри, какой снег».

Мы много раз видели снег. Мы видели снег из окна, мы попадали под снег. Иногда он шел тихо. А иногда был снегопад.