Читать «Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века» онлайн - страница 77

По мнению Т.Н. Кандауровой, «изменение культурного ландшафта, культуры хозяйствования и быта, чистота и порядок производили на иностранцев неизгладимое впечатление и не могли не остаться незамеченными».

Мейер также отмечает такой положительный момент введения поселенной системы, как изменение внешнего вида и ландшафта тех местностей, где устраивались поселения.

Усилиями поселенцев были осушены необъятные болота, и эти земли стали пригодны для земледелия, и тем самым в этих местах был улучшен холодный и влажный климат, непригодный для ведения хозяйства… Пожалуй, сегодня этот всеми покинутый человек (Аракчеев. — Г. К.) мог бы от души порадоваться, бросив взор на эту окультуренную землю, ставшую таковой исключительно при его содействии на месте тех болот и лесов; так же как ему было бы радостно видеть, что на месте еще недавно пустых, заболоченных, заросших лесом пустошей теперь тут и там уже радостно колышется хлебная нива — прекрасное свидетельство облагораживания почвы, — и веселые цветочные луга изумляют изобилием трав. Такая благоприобретенная заслуга — пусть даже временная — переживет того, кто сумел заслужить ее своим мужеством и силой.

Мейер считает, что «военные поселения представляют собой лишь малую толику реализации плана создания большого государственного института, специфичного для России», целью которого было уменьшить расходы на постоянную боеспособную армию, облегчить процесс рекрутского набора, поддержать земледелие, иметь боеспособную армию, а также «обеспечить счастливую и беззаботную старость отслуживших защитников Отечества».

Восстание новгородских военных поселян 1831 года Мейер считает прямым следствием эпидемии холеры. С одной стороны, в связи с карантином «в поселениях были введены чрезмерно строгие, можно сказать, драконовские меры, которые, ужесточив и без того строгий порядок, сложившийся с самого начала существования колоний, довели его почти до предела». А с другой стороны, после подавления беспорядков в Петербурге из столицы были выдворены рабочие и поденщики.

Оставленные без средств к существованию, раздраженные и озлобленные правительственными мерами, разделяющие всеобщее мнение, что народ хотят тайно отравить, они потянулись длинной чередой через военные поселения на родину, сея тлеющие искры, из которых разгоралось бушующее пламя…

Этот бунт! Перо выпало бы из руки, которая осмелилась бы изобразить ужасные сцены насилия, следствием которого была гибель многих благородных верных воинов и их семей. Хотя зверства неистовых и ослепленных поселян не имели политической окраски и были направлены только против врачей, офицеров и должностных лиц поселений; все же кровавое восстание совершенно легко могло бы привести к опаснейшим и страшнейшим для всей России последствиям.

После подавления восстания новгородские военные поселения были расформированы, а поселенцы обращены в пахотных солдат.

Мейер оценивает военные поселения как одно из самых масштабных мероприятий внутренней политики Александра I, при этом он не считает их угрозой и вызовом Европе, нарушающим европейское равновесие. В военных поселениях России он видел поиск путей и форм решения собственных проблем.