Читать «Приключения бывшего мичмана» онлайн

Алексей ЛОВКАЧЕВ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БЫВШЕГО МИЧМАНА

АПОГЕЙНОЕ ДЕТСТВО

Итак, разрешите представиться.

Мое рождение в день 4‑го июня 1956 года символично, ибо пришлось на весьма примечательное время, наполненное отдельным сакральным смыслом — когда солнце, поднимаясь над землей, подходило к своему апогею. Даже время суток было апогейно светлым — между 12.00 и 13.00 часами дня. Ростом я вышел 52 см и весом 3,45 кг — вполне нормальный. Сумма этих данных многое объясняет и в моей незапятнанной ничем биографии, и в бескомпромиссном характере. Как и солнце, я никогда не отступал и не шел на сделки с совестью.

Место рождения тоже кое–что предопределило в моей судьбе. Действительно, на свет я появился в роддоме № 1 по улице Володарского, напротив известного пенитенциарного заведения Минска — следственного изолятора, называемом в народе «Володаркой», симпатичной архитектуры, сейчас здесь иногда россияне снимают фильмы. Ну кто снимает фильмы, а кто после своего рождения почти четверть века отслужил в органах внутренних дел.

В этом роддоме на свет появились многие минчане, в том числе моя младшая дочь. Между тем мама была прописана в деревне Малый Тростенец, Минского района, Минской области, поэтому в моей метрике записан именно этот адрес, который можно рассматривать как фиктивный. И это прекрасно, в смысле, что он фиктивный! Потому что во время Великой Отечественной войны в Малом Тростенце фашисты устроили концентрационный лагерь и теперь белорусам это место известно как не самое лучшее. Но вот эта аура на меня никак не легла, потому что я по этому адресу не жил.

В то время мама, Ловкачева Ольга Петровна (03.05.1925 г. р.), работала подавальщицей столовой № 2 в ОРС НОД‑1 станции Минск.

В период с сентябрь 1956 по апрель 1957 годов мама отдала меня в ясли, где я тут же заболел воспалением легких. Этот период для мамы оказался весьма трудным. Врачи думали, что я не выживу, если бы не мамин уход, то мне бы не повезло.

Подумать только, целый год, а именно с мая 1957 по май 1958, мама не работала, и вследствие этого была вынуждена сдать меня в детский дом, иначе, говорила она: «Я умерла бы с голоду, и ты бы тоже умер». Уход за мной был обеспечен в детдоме, а мама перевелась в столовую № 3 ОРС НОД‑1 станции Минск, где смогла прокормиться и выжить. Спасибо маме, что нашла в себе силы в очередной раз подарить мне жизнь. Когда мне исполнился год, я в том же детдоме научился ходить. Мамины воспоминания: «Я прихожу за тобой, а нянечка обрадовалась и говорит:

— Лешенька, смотри, кто к тебе пришел? — Ты ко мне и потопал».

В мае 1957‑го года я был крещен в православной Казанской церкви, которая находилась между улицей Московской и Домом правительства. Привокзальная церковь была бельмом в глазу для советских работников, и они постоянно звонили митрополиту Гурию, чтобы во дворе не было лишних людей, требовали ее закрыть, чего, в конце концов, добились. Будущего октябренка–пионера–комсомольца–коммуниста, как положено, крестили комсомолка Клавдия Михайловна Могилева (добрейшей души человек, живет в Москве) и коммунист Леонид Георгиевич Труфанов (хохмач и юморист, проживал в Минске). Крестные родители немало рисковали, ведь попадись они на глаза заправским атеистам, их бы по головке не погладили, тогда с этим строго было. Тетя Клава всегда с нежностью вспоминает, как держала меня и свечку, а я «хулиган» — дал струю вверх. Крестины отметили, мама накрыла скромный стол, пили самогоночку, и хозяин квартиры, где мы жили, играл на гармошке. Когда миновал первый круглый юбилей, я как воинствующий атеист выбросил крестик в мусорное ведро. Дурак дураком был!