Читать «Комбинации против Хода Истории(сборник повестей)» онлайн - страница 75

Затем заговорил капитан Толубинов, потерявший на германском фронте правую руку, она отнята по самое плечо; в теле сидят две пули. Капитан сообщил, что имел доверительную беседу с председателем совдепа Юсиным.

— Одно время на фронте мы с ним были накоротке. Он как большевик, господа, вы понимаете, о теперешних делах ничего определённого не сказал. Но дал понять… Если мы уничтожим отряд Пудовочкина, не тронув никого наших местных большевиков, и тотчас заявим в Москву о нашей горячей преданности советской власти и тому подобное, он, Юсин, со своей стороны, подтвердит нашу правоту. И наверняка можно будет сказать, что карательных мер против города не последует. Комиссары — люди практические. Поймут — отряда не воскресить. Так зачем им раздувать пламя, делать врагом целый город?

— Вполне справедливо! — поддержал старший бухгалтер хлеботорговой компании Билетов. — Юсин, господа, — большевик, но я ему, знаете, верю. Теперь, когда нам стала известна его позиция, думаю, все точки расставлены.

С ним в общем согласились.

— Следовательно, — предложил капитан Толубинов, — перейдём к военной стороне дела…

17

Зверянский со своим постояльцем вернулся домой. Доктор узнал от домашних о новых злодеяниях Пудовочкина: об убийстве на рыночной

площади десятерых подростков. Застрелены их родные, посмевшие требовать разъяснений, куда и зачем уводят ребят.

Доктор бегом поднялся в комнату постояльца.

— Валерий Геннадьевич, дорогой… за эти часы бесед мы как будто пришли к взаимопониманию, у нас одинаковые взгляды на некоторые святые вещи… Вы,

скажу вам прямо, мне симпатичны! Я умоляю вас: немедленно употребите ваше влияние, приложите ваши недюжинные силы и остановите кровавую оргию!

Костарев прохаживался по комнате, с интересом поглядывал на Зверянского сквозь пенсне. Тот протягивал к нему крупные жилистые руки.

— Поеду–ка я к моему Пудовочкину, — помолчав, сказал Костарев.

— Поезжайте, дружочек, скорее! Сделайте святое дело!

***

Доктор не лёг спать, ждал возвращения постояльца. Тот приехал далеко за полночь. Тотчас Зверянский поспешил к нему, комнату озарила свеча.

— Валерий Геннадьевич, умоляю, не терзайте! Варфоломеевская ночь остановлена?

Человек с бородкой утвердительно кивнул:

— Можете не волноваться, — прилёг на канапэ. — Ну, и полюбовался же я, Александр Романович, на это творение природы! Угодил к ужину. Товарищ Пудовочкин прибрал сковороду отбивных, столько же жареной рыбы, горку пирожков с ливером, обильно сдабривал всё это настойками и винами из погребов сахарозаводчика. Напоследок съел дюжину пирожных, фунт конфет, выпил графин сладкой наливки.

— Чудесно, — вырвалось у Зверянского, — что вы сумели воздействовать на это прожорливое кровожадное чудище!

— Вот вы как о нём! А он меня, между прочим, о вас расспрашивал. Уважает врачей! Любит, чтобы его осматривали.

— Да я ему стрихнину дам!

— Ф-фу, что я слышу и от кого? — нервное породистое лицо Костарева исказила гримаса. — Вы же — отъявленный добряк, и вдруг эдакие заявления. А товарищ между тем прислал вам подарок. — Он встал, достал из кармана пальто бутылку: — Ром, настоянный на рябине. Большая редкость нынче! И это не всё… — вышел на лестницу, кликнул ординарца.