Читать «На исходе зимы» онлайн - страница 96
Леонид Андреевич Гартунг
Прошлась по комнате, подошла к окну.
— А это что? Почему Асаня не принимал?
— Не знаю.
Взяла бутылочку на подоконнике, посмотрела на свет.
— Давно выбросить пора. Вон хлопья плавают. А Пана не придет, не бойся.
— Я не боюсь.
— Она говорит: «Не мне ему кланяться. Если у него совести нет, пусть творит, что хочет.» И детям объясняет: «Наш папка другую себе нашел, помоложе да покрасивее, а мы ему теперь ни к чему».
— А черт! — не выдержал Василий.
— А ты чего ждал? Что она детям будет объяснять, какой у них папочка хороший?
— Ты зачем пришла? — спросил Василий. — Уговаривать?
— Очень мне надо. Но если хочешь знать мое мнение, то скажу — ты глупость делаешь.
— Тебя Пана подослала?
— Да нет же. Ей-богу нет. Соскучилась и пришла. Ты ж мне брат родной.
Маша нетерпеливо прошлась по комнате.
— Василий, у меня к тебе просьба. Возьми вот это.
Тут только он заметил в руке ее газетный сверток. Развернул — патроны от его двустволки. Маша виновато опустила глаза:
— Спрячь подальше. Нельзя такие вещи оставлять. Мало ли что может случиться… Дети.
— При чем тут дети? Патроны под замком были в кладовке.
— А ключ? Я ведь ключ нашла. У тебя в стеганке.
Он посмотрел на сестру, смутился.
— Чудишь?
Что-то надо было сказать ей, но он не знал, что именно. Она сама пояснила.
— Очень заманчиво, Вася… Один миг — и все. А потом противно стало… Я ведь медработник, знаю, как это бывает… А вообще-то я даже в бане вымылась, белье чистое надела. А потом подумала — какая гадость. Но не это главное… Главное — я поняла, что не люблю его. Нисколько не люблю и нисколько он мне не нужен. Только жить расхотелось, но это пройдет. Мне бы только сегодняшнюю ночь пережить, а там все наладится… Но что же это мы все обо мне? Ты лучше о себе расскажи.
— Обо мне — что? Я уеду…
— Хочешь все сначала? Думаешь, счастлив будешь?
— Не знаю…
— Не сможешь ты начать все сначала.
— Смогу. Другие ведь могут?
— То другие, а ты не такой…
— Тише, Светку разбудишь.
Маша долго смотрела на спящую Светку, вздохнула:
— Никогда себе не прощу. У меня тоже могла быть такая… Ну, не такая, конечно, поменьше…
— Обожди, — прислушался Василий. — Кажется, кто-то ходит. Во дворе. Или мне показалось.
— Пана не придет, не бойся. И никто не ходит. Тебе бы белласпон попринимать. У тебя нервы. А я вчера видела твою… С этим, с писателем.
— Когда?
— Когда из библиотеки шли, после открытия.
— Ну и что?
— Они стояли и разговаривали.
— Зачем ты мне об этом говоришь?
— Я прошла мимо, они меня не заметили. У нее лицо было нехорошее…
— Чепуха….
— Я поняла, что ты ей не нужен. В общем, уверена, что тебе с ней не жить. И никуда ты не денешься — вернешься к своей Пане и к ребятишкам. Перебесишься и вернешься… А вот мне, правда, придется куда-нибудь удирать… Нельзя мне здесь. Любовь прошла.
— А прошла ли?
— Прошла… А может, я его никогда и не любила. Не смотри на меня так. Я вполне в своем уме. Нет, конечно, не так сказала. Георгия я любила. А потом все прошло. Я тебе кое-что рассказывала. Это было после больницы. Мне было страшно плохо. Я написала ему. Но он не ответил. И вообще не писал несколько месяцев. Я думала, с ума сойду. Каждое утро просыпалась и не знала, как дожить до почтовой машины. Потом перестала ждать. Должно быть, человек все может вынести — остается внешне таким, каким был, но внутри у него что-то перегорает… Потом уже все равно стало, что будет с ним и что будет со мной. А затем и это прошло. Опять стала говорить себе, что жду его, но в душе уже ничего не было. Приехал, я даже не обрадовалась. Даже досада какая-то появилась: жила спокойно, а теперь опять надо беспокоиться.