Читать «На исходе зимы» онлайн - страница 67

25

Заметки жизни

Говорят, музыка рисует то одно, то другое. Но мне это непонятно. В этом деле я, к прискорбию своему, неграмотный. Сызмальства какую я музыку слышал? Лес шумел, река плескала, птица в чаще пела. Иногда гром… Поэтому музыка для меня — смятение одно: будто кто-то зовет, а куда — не говорит, и от этого душа мечется.

Другое дело — песня. Особенно народная. Она сама в душу входит. И старые революционные: «Вихри враждебные», «Замучен тяжелой неволей», «Интернационал». Они тоже народные. Только смелости и мужества в них больше…

Впрочем, был один случай. В госпитале, в Саратове. Резали меня, резали, все осколки вынимали. И так мне от этого худо стало, что совсем уже умирать собрался. В палате еще двое лежали. Просыпаюсь однажды — радио играет. Висела у нас в углу тарелка такая черная из картона. Прислушался — скрипки. И скрипки эти прямо человеческим голосом со мною говорят. Убеждают: поживи еще, хорошо-то как на свете, и книги еще будут, и любовь женская, и лес будет шуметь. А там, куда ты собрался, ничего не будет. Поживи еще, Иван Леонтич… И так ласково со мною разговаривали, будто мать моя, которую мне слышать не пришлось. Чуть не заплакал я от этих слов. И тут музыка кончилась.

Только один раз так и было.

26

В шесть утра осторожно звякнул будильник. Варя открыла глаза, прислушалась к ровному дыханию Георгия. Осторожно, чтобы не разбудить его, выбралась из-под одеяла. Оделась. Принесла со двора березовых дров и растопила печь в кухне.

Не зажигая электричества, чтобы не мешать спать Ивану Леонтичу, который раскинулся на большой деревянной кровати, она уселась на скамеечке перед раскрытой дверцей и стала чистить картошку на завтрак. У нее было спокойное и тихое настроение. Сегодня Георгий выходной. Ветра нет. Значит, на линии все в порядке, и весь день он проведет с ней. Будут слушать музыку или пойдут в лес на лыжах. Варе хотелось так вот открыто появиться с Георгием на людях — пусть все видят, что им нечего скрывать, что между ними все прочно.

Варя сидела перед огнем задумавшись. Нет, наверно, на свете другой такой счастливой девушки, как она, и все-таки было одно обстоятельство, которое омрачало радость. Рано или поздно предстояла встреча с Анной Леонтьевной. Варя сейчас была хозяйкой в этом доме, Иван Леонтич ни во что не вмешивался, и все-таки она постоянно ощущала присутствие этой женщины. Все напоминало о ней: вышивки, занавески, посуда. Словно кто-то неотступно наблюдал за Варей и этим стеснял ее.

И сам Георгий принадлежал не только Варе. Он не говорил о матери, но Варя угадывала, что он ждет ее. Один раз только он сказал:

— Мать у меня строгая. Порядок любит. Да ты увидишь…

Варя ни о чем не спросила, но сердце ее тревожно сжалось. Эту любовь к порядку она замечала и в том, как было уложено аккуратными стопками белье в шкафу, и в том, как расставлена посуда в серванте, и во всех мелочах быта. Видно было, что всему этому мать Георгия придает большое значение, что живет она не кое-как, а по строго заведенному распорядку.