Читать «На исходе зимы» онлайн - страница 50
Леонид Андреевич Гартунг
Он почти не вслушивался в слова, главными были голос и губы, которые произносили эти слова. Слова были непонятны, но ему и не хотелось их понимать. Вся их колдовская прелесть была в этой непонятности.
Да, непонятно было. Вся жизнь стала непонятной…
18
Георгий обещал прийти в библиотеку, но опоздал, и Варя ждала его на крыльце у закрытой двери. И когда он появился, наконец, она совсем продрогла.
— Почему у тебя несчастное лицо?
— Никакое не несчастное. Просто я замерзла.
Он взял ее руки и спрятал их у себя на груди, и она почувствовала ладонями его горячую кожу и засмеялась.
— Я вся замерзла.
Тогда он расстегнул пальто и укрыл ее полами, как крыльями.
— Если б ты знал, как я тебя ждала.
— Я не мог. Я только что приехал.
— Поесть успел?
— Это пустяки. А все-таки, почему у тебя несчастное лицо? Что-то случилось?
Она прижалась щекой к его шее.
— Ты сам знаешь — что. Я только сейчас поняла. Когда ждала. Не могу я без тебя.
— И я не могу.
— Ты прикасаешься ко мне, а я с ума схожу… Но ведь я тебя не завлекала. Это как-то само случилось.
— И со мной творится какая-то чертовщина. Как будто такой, как ты, никогда не было и не будет…
— Я рада…
— Я знаю, что это не так, но ничего не могу с собой поделать.
— И не старайся.
— Ты, наверно, считаешь, что потеряла перчатку? Как бы не так. Я спер ее у тебя самым бессовестным образом. И она со мной. Вот посмотри. И я целовал ее. Я никогда не думал, что могу быть таким ненормальным.
— Я рада, что ты такой ненормальный.
— Нашла чему радоваться.
— Потому что и я такая же… Гоша, милый, — попросила она, — ты не приходи ко мне в библиотеку… Не обижайся. Правда. Ты сидишь и смотришь на меня, а я не могу работать и все путаю. Нельзя же так.
19
Заметки жизни
Никак не могу понять, что такое со мной творится. Пишу, сам не знаю зачем, но не писать не могу. А может, всю эту писанину Илье отдать? Боюсь только, что нескладно у меня получается. Нет в моей жизни ни завязки, ни развязки, ни прочих элементов художественного действия. Сомневаюсь, сумеет ли он засунуть меня в свой роман.
Васицкий, наш завкульт, хотя и в растрепанных чувствах, то есть со зла, но однажды мне такую вещь ляпнул, о которой я потом немало думал. «Ты, — говорит, — Потупушкин, как был мужиком, так мужиком и остался. В жизни бы не поверил, если б тебя с детства не знал, что ты целую гору книг прочел».