Читать «Мораль святого Игнатия» онлайн - страница 3

До приезда воспитанников оставалась ещё несколько дней, и Даниэль с Горацием пока изучали здание коллегии и знакомились с городом, осмотривая кафедральный собор святого Иоанна Богослова, древнеримскую триумфальную арку, о которой горожане говорили, что она сооружена в честь военных успехов Марка Аврелия, и Цитадель Безансона в четверти лье к югу от кафедрального собора. Разговор друзей происходил как раз во время одной такой прогулки. Они несколько расходились в принципах воспитания: Дюран, будучи незлобивым и кротким, был сторонником снисходительной любви, а Гораций де Шалон предпочитал спартанскую строгость и полагал, что всепрощение несёт куда больше зла, чем нетерпимость. И не удивительно, что их беседы часто напоминали дебаты.

Все иезуитские школы имели два отделения. Низшее, studia inferiora, состояло из пяти классов, а высшее, stidia superiora, носило университетский характер и состояло из двух факультетов, — философского и богословского. Гораций собирался преподавать в четырех старших классах греческий язык, Дюрану же предстояло вести класс старших учеников. Накануне он уже узнал от ректора имена тех, кого ему предстояло учить и воспитывать в ближайшие два года. Класс Даниэля был небольшим и, судя по именам, весьма смешанным.

Жасинт де Кандаль коротко рассказал им о каждом из отроков.

Дамьен де Моро был сыном крупного землевладельца из Этрабонне, одного из попечителей коллегии. Мальчик неглуп, но отец Жан Петивьер, его бывший воспитатель, не находил с ним общего языка, отмечал, что Дамьен высокомерен, дерзок, горд и неуправляем. Отец Жан с прискорбием замечал, что он развит не по годам, но развитием этим, отнюдь не благим, обязан двум старшим братьям — кавалерийским офицерам.

— Это, видимо, означает, что мальчик знает, откуда берутся дети, — пробормотал Гораций полушепотом, рассмешив Дюрана.

Вторым был Эмиль де Галлен, сын богатой вдовы Аманды де Галлен, женщины благочестивой и строгой. Мальчик не причинял воспитателю никаких хлопот, но на занятиях часто отвлекался, погружаясь в мечтания.

Третьим был Филипп д'Этранж, сын графа Люсьена, префекта Безансона, главы департамента. На лице ректора промелькнула мягкая улыбка. «Очень милый мальчуган. Я замечал, впрочем, промолвил отец Жасинт, что отец воспитатель излишне благоволил к мальчику и потворствовал далеко не лучшим его поступкам. Однако, я не хочу сказать, что Филипп испорчен. Он с ленцой, но это добрый и одарённый малыш». Дюран переглянулся с Горацием, в глазах его застыла тоска. Он не любил детей высокопоставленных чиновников, и сожалел, что сын префекта оказался именно в его классе. С подобными детьми всегда много мороки.

Далее ректор рассказал о сыне местного судьи кассационного суда, Мишеле Дюпоне, полноватом увальне, о котором, однако, отец Жан говорил, что и «Фома Аквинат тоже был увальнем…» «Сам я не замечал в нём проблесков богословского гения, но не видел и признаков испорченности», обронил ректор, добавив: «впрочем, кое-кто из членов коллегии по его адресу слово «гений» уронил…» Жасинт де Кандаль не утрудил себя дальнейшими объяснениями.