Читать «Тропа бабьих слез» онлайн - страница 51

Первый раз за все время общения Софья посмотрела на него удивленно: слова какие говорит, непонятные…

Взяли разом, протащили нарты еще. Вон уже дом видно, собаки навстречу бегут. Софья подала голос, Ингур и Айба узнали, закрутились рядом, стали чихать, потом побежали назад.

– А ты и впрямь хорошая, смотри, как тебя собаки любят! – сказал он. – Не каждая собака у ног хозяина от радости чихает!..

У Софьи от волнения сердце бьется: никто из мужчин такие слова не говорил раньше. Почему дыхание рвется?!

Еще прошли немного, можно за один рывок нарты к дому подтащить, но он остановился почему-то опять:

– Давай передохнем немного, сил нет, садись, посидим!..

Он сел на передок нартов, она боком, с краешку, сзади. Она косо смотрит на него, что еще скажет. Он задержал свой взгляд на ее целой половинке лица дольше обычного, наконец-то наклонил голову:

– А ты привлекательная!

– Да уж! – с недоверием пыхнула она. – Особенно вторая сторона лица.

– Не унижай себя. Если о тебе говорят хорошо, не отказывайся от этих слов.

– Ты врешь все, – обиделась она и отвернулась.

– Тебе часто врали?!

– Нет, мне не врали, а говорили, что я уродина.

– А ты не слушай никого: скажи себе, что я красивая, и все увидят твою красоту!

– Как же, увидят…

– Постарайся!

На крыльцо дома вышел Фома Лукич, крикнул издали:

– Эй, кто там? Нашей веры или чужой?

– Хозяин! Пустишь ночевать православного? – вставая на голос, отозвался охотник. – Я тут не один, Фома Лукич, дочь твоя рядом, помогает нарты везти.

– Что-то не могу признать, кто таков будешь?

– Гришка я, Соболев! Знаешь ли такого?

– Знать не знаю, но слыхать слышал, – удовлетворенный ответом, ответил Фома и приказал, – ночевать вон в захожей хате будешь! Дрова там, лучины на столе, печь истопишь, нары разложишь, – и уже дочери. – Софья! Домой шагай, вечерню служить! – и ушел в дом.

Девушка послушно встала, склонила голову, хотела идти. Он взял ее за запястье, приостановил на мгновение:

– Спасибо тебе! Меня Гришкой зовут…

– Я уже поняла, – улыбнулась Софья уголками губ, высвободила руку и быстро ушла к себе.

С того дня все началось. Возвращаясь домой, Григорий теперь обязательно заходил на Погорельцевскую заимку, ночевал в захожей избе, благодарил хозяев, уходил так же внезапно, как и появлялся. Лука Власович и Фома Лукич в его визитах ничего странного не видели: мало ли людей ходит по тайге? Отказывать в приюте – грех! А только однажды кто-то заметил, что охотник неспроста к ним заходит. Пригляделись, и правда, Гришка-то внимание Софье оказывает! Старый Фома Лукич встретил подозрение в штыки: «А ну, как девку испортит?» Фома оказался умнее отца: «Будя уж… насиделась. Может, внуком обрадует…» Мария Яковлевна, завидев Гришку, в напряжении качала головой: «Ах, девка, мужик-то хороший! Кабы у вас сладилось хоть на ночку, я бы ему только спасибо сказала!»

Однако Гришка не спешил. Редкие визиты, раз в два-три месяца, не приносили конечного результата. Все было как в первый раз: разговоры, шутки, не более. Казалось, Гришка чего-то ждет или присматривается к девушке. А между тем в сердце Софьи загорелся костер.