Читать «Стрела, монета, искра» онлайн - страница 141

— Милорд, я очень рад, что мои скромные услуги вам понадобились, — сказал Хармон, надеясь навести графа на разговор по существу. — Если есть дело, которое я могу для вас уладить, то…

— О, конечно есть! Вы человек дела, я это вижу. Но хвататься за дело впопыхах — это лучший способ все испортить. Знаете, со мною в юности было: неприятная ссора с Нортвудами вышла, один из моих сквайров испортил девицу из их семейства. Ну, кровь молодая, горячая — вы же понимаете. И вот, Нортвуды прислали посла с требованием: голову виновника и пятьсот эфесов откупного — срочно, следующим днем, иначе войной идут. Я с этой новостью влетел к отцу, а он мне: садись сын, пообедай со мной. А я: как же обедать? Нортвуды же, угроза, посол… А отец: садись, говорю, поешь. Если они тебя так перепугали, что есть не можешь, то как же ты дело будешь решать? Это папа мне сказал. Ну, я сел и поел. А пока челюстями работал, то успокоился, мысли завертелись, и я — верите! — легко придумал, как правильно поступить. Так-то.

Хармон слегка улыбнулся. По правде, у него с графом находилось все больше общего. Торговец и сам терпеть не мог решать вопросы второпях и на голодный желудок. Ведь тогда думаешь лишь о том, чтобы устроить дело быстро, а не о том, чтобы — выгодно.

Но затем Хармон посмотрел на жену Виттора, и улыбка сползла с лица. Какой-то даже холодок по спине прошел, торговец спешно отвел взгляд.

Иона София Джессика, принцесса Севера…

Каждый человек, подобно товару, из чего-то сделан. Материал несложно распознать, если глаз наметан. Из бронзы получаются драчливые дураки, вроде городских стражников; из камня — упрямцы, сильные, но неловкие; из золоченой парчи — чванливые и пустые лордские отпрыски; из глины — слабаки и трусы; из шерстяной пряжи — юные нежные барышни; из дубовых поленьев — крепкие крестьяне… Джоакин — тот из меди, сам Хармон — из виноградной лозы.

Но из чего сделана леди Иона, это хрупкое создание с бездонными глазами? Она слишком изящна для фарфора, слишком благородна для слоновой кости, более жива и прозрачна, чем родниковая вода. Хармон ожидал, что леди Иона окажется красива… но теперь не знал, красива ли она: те мерила, которыми он привык оценивать девиц, оказались совершенно непригодны. Она была… нездешней, вот какой. Не в этом мире сработанной, не по нашим меркам. Назвать леди Иону красивой — все равно, что сказать: "Этот ветер весит три фунта".

…После знакомства с хозяйкой дома, Хармон вручил подарки. Он чувствовал, насколько они ничтожны, но все же сунул в руки леди Ионе, вымучив какие-то подобающие случаю слова. Принцесса улыбнулась — у нее были очень подвижные губы — и сказала:

— В ваших дарах так много Юга! Все, что приезжает к нам, по пути пропитывается Севером, и это обидно… Но не ваш платок.

Она взмахнула пестрым шелковым лоскутом, любуясь, и повязала на левую руку чуть ниже локтя. Вообще-то, это был шейный платок, но торговец не решился ее поправить: на тонкой руке леди Ионы шелк смотрелся сказочно. Шоколадом она угостила графа Виттора, и тот поморщился: "Горький…". Глаза принцессы тут же сверкнули: "О, горький!" — и она сунула в рот сразу две конфеты.