Читать «Баронесса Настя» онлайн - страница 2

Воронцов нагловат, на губах улыбка, а в глазах гуляют озорные зайчики. Радом с ним — Пивень, этот — иное дело: держится скромно, смущается, — есть что–то девичье в его мягком сероглазом лице.

Чудайкин обращается к Пивню:

— В малый круг будем бомбы класть, али как?

Пивень пожимает плечами, а за него отвечает Воронцов:

— В крест положим. Ударим по центру!

По рядам лёгким ветерком прокатывается смешок.

Полигон расчерчен двумя кругами — большим и малым, а в центре малого круга — крест из линий по десять метров каждая. И уж в месте пересечения линий — бетонный столбик. С высоты полёта его не видно, однако в сетке прицела он заметен. Каждый целится в него, но за годы существования училища в столбик никто не попадал. И в малый круг попадают редкие, — надо быть снайпером бомбометания.

Осмотрев курсантов, поговорив с ними, инструктор приказал разойтись. Проходившего мимо Пряхина спросил:

— А вы… готовы?

— Как все, товарищ лейтенант!

Он вспомнил полёты с Пряхиным: пилотирует тот прилично, быстро читает карту, и если инструктор в воздухе покажет рукой на село, Пряхин мгновенно называет его и говорит, сколько до него километров от аэродрома. «Память цепкая», — думает лейтенант, и успокаивается. Для лётчика — это главное. Не дай бог в воздухе начнёт путать названия сёл, ориентиров.

В то довоенное время приборов в кабине было мало. Выручала память, умение лётчика быстро и точно определять место и положение самолёта.

Но особенно силён Пряхин в стрельбе из пулемёта и в воздушном бою. Тут он сущий дьявол, — где только чего берётся.

Чудайкин вновь оглядел курсанта, подумал с жалостью: «Скоро выпуск… Как ему доверить самолёт? Окрепнуть бы парню малость…»

В день полётов курсантов поднимали в половине третьего, ещё ночью, и ребята, едва разодрав веки, почти в потёмках при тусклой лампочке навёртывали портянки, наощупь искали сапоги. И строились у казармы, прислонясь спиной к стене. И тут хотя бы ещё минуту старались доспать. Пряхин стоял на правом фланге сзади Петрунина — крепкого в плечах, с пухлыми, почти детскими губами курсанта.

Шли в столовую, наспех съедали большую порцию жирного матросского плова и выпивали по два и по три стакана какао. В обыкновенные дни пища была разнообразной, с салатами, кусочками красной и белой рыбы, но в дни полётные давали плов и какао.

В три утра, когда на небе ещё весело сияли звезды, но в воздухе уже слышалась рассветная прохлада, и со стороны Большого Кавказского хребта тянул наполненный запахами снега ветерок, они выезжали на аэродром. Расчехляли самолёты, проверяли приборы, вооружение, — поднимались в воздух.

На каждого — сорок–пятьдесят минут, на инструктора — шесть–семь курсантов. К одиннадцати полёты заканчивались. Высоко поднявшееся солнце жарило изо всех сил, земля горных долин парила. Усиливалась турбулентность воздуха, самолёт бросало вверх–вниз, по сторонам, образовывались воздушные «ямы», — в них, как в колодец, валилась машина, а при посадке и взлёте, на малой высоте, трудно было управлять самолётом.