Читать «Заслуженный гамаковод России» онлайн - страница 89

Сразу же начались сборы: сколько раз я переживал уже подобную суету и беготню, неизменно кончавшуюся тем, что вещи укладывались в чемоданы и хозяин вместе с очередной его женщиной относили их в машину, способную вместить немалый груз. Машина, безусловно, является его гордостью и любимой вещью, которой он хвастает перед посторонними – даже наверно больше, чем женщинами, оказавшимися в его власти. Главное же то, что никакая другая машина не в состоянии угнаться за нами: когда мы мчимся по улицам ночного города, то никому лучше даже не пытаться встать у нас на дороге или заняться преследованием. Сколько глупых кошек или крыс оказалось раздавленными или отброшенными на обочину, где и окончилась их ненужная жизнь! Даже люди не могут чувствовать себя в безопасности: неоднократно мы сталкивались с не сознающими своего положения, и что же происходило потом? Визг тормозов, перекошенное от страха лицо и несущиеся нам вдогонку напрасные вопли и междометья, абсолютно не способные повлиять на наше победное движение.

А пока у нас начались очередные сборы: даже я возбудился, глядя на бегающих и суетящихся хозяина и его женщину: они вываливали стопки одежды из шкафов и плотно набивали чемоданы, тут же рассовывая другие, хрупкие предметы вроде посуды или украшений. Во мне что-то взыграло: я схватился за полотенце, выпавшее у хозяина, и принялся играючи возить по полу, но на этот раз никто не поддержал меня: он просто шлёпнул меня и вырвал мягкую надорванную тряпку, так что я отошёл в сторону и всё оставшееся время грустно пролежал у входа, где росла и копилась гора вещей.

Потом они долго таскали их вниз: я уже караулил около машины, отгоняя случайных свидетелей, пока хозяин подтаскивал тяжеленные ёмкости и запихивал в багажник, заполняя все свободные места. Последней оказалась моя личная коробка: любимые игрушки были сложены там вместе с запасами корма и подстилкой, и когда я пристроился рядом с коробкой на заднем сиденье, а хозяин вместе с женщиной сели впереди, мы сразу тронулись с места.

Ехали мы не слишком долго: я не успел даже укачаться от мягкого плавного движения. Это была знакомая гостиница: уже неоднократно мы останавливались в просторных тёплых номерах, пережидая время. Как всегда, мне нацепили поводок и намордник: чтоб не осмелился ни на кого покуситься. Ну разве я опасный? Ведь если я захотел бы, то и в наморднике сумел бы устроить выволочку или просто напугать, так что просто обидно стало. Они ведь себе ничего подобного не вешают – чтобы оградить и обезопаситься, так почему же придумывают для нас не особенно, кстати, защищающие приспособления? Некоторым из людей не помешало бы тоже навешивать путы: но уже не на пасть, а на руки и ноги, не всегда по делу употребляемые. Видел я, видел такое, хотя хозяину, похоже, нравятся подобные зрелища: когда двое лупят друг друга руками и ногами. Хозяин сразу возбуждается и начинает кричать и свистеть, так что даже я заражаюсь неестественным звериным восторгом, вопрос только: зачем всё это? Если бы дело шло о жизни или смерти, или самке, или месте в своей стае – тогда понятно. Однако же самки – склоняющей свою симпатию то в одну сторону, то в другую – здесь не видно, встречаются соперники явно впервые в жизни, так из-за чего же они так яростно колошматят друг друга, не считаясь с элементарными правилами, особенно когда один оказывается на земле, подставляя другому уязвимые места? Любая порядочная собака в такой ситуации даст сопернику возможность унести ноги, жалобно скуля и поджав хвост, а что же делают эти? Тот, кто сильнее, садится на противника и просто лупит его, стараясь изуродовать как можно больше, и всё продолжается до тех пор, пока люди со стороны не предпримут чего-то экстраординарного, оттащив победителя от разбитого неподвижного тела. Мерзкая картинка, вот только хозяину не объяснишь же всех тонкостей нашей психологии, так что приходится просто дружески вилять хвостом, реагируя на резкие эмоциональные перепады.