Читать «Путешествие на "Щелье"» онлайн - страница 67
Михаил Евгеньевич Скороходов
Вооружившись палками, мы стали копаться в песке и гальке под обрывом. Все находки сделали в одном месте — на узкой прибрежной полосе. Длина ее — метров сто. Нам посчастливилось: видимо, весенним ледоходом сдернуло слой песка, земли на этом участке, и «сокровища» оказались на поверхности. Златокипящий берег дарил нам кольца и перстни, нательные кресты, серьги, наконечники стрел, множество предметов, назначение которых мы не могли определить.
Эвелина Коробова нашла первую серебряную монетку. Она была овальной формы, на одной стороне — рельефное изображение всадника с копьем, на другой
— полустертые старославянские буквы.
За несколько часов упорных вдохновенных поисков мы стали обладателями целой груды «сокровищ». Среди находок — 26 монет, из них две иностранные. На некоторых отчетливо были видны имена великих русских князей и царей XVI–XVII веков: Ивана III, Ивана Грозного, Михаила Федоровича. На одной монете
— сразу два имени: Дмитрий и Михаил (имена экипажа «Щельи»!). Иностранные монеты или медали были медные, тонкие, с латинскими надписями. Я нашел ржавый зазубренный нож и выкопал им колокольчик, небольшую металлическую печать, крестик, несколько рыболовных крючков, медное кольцо с непонятными знаками, часть цепочки, обломок гарпуна, наконечник стрелы, десять монет. Раскиданные по берегу неинтересные находки (гвозди и прочий металлолом, несколько сот предметов) я собрал в одну кучу, половину завернул в тряпку и погрузил на «Щелью», а то, что осталось, разложил на плоском камне, на видном месте — в подарок юным следопытам, которые, как я думал, вскоре после нас явятся сюда.
Наконец, «старатели» собрались на обед у костра. Выяснилось, что монеты нашли не все. Я выделил по одной монете из своей «серебряной казны». После обеда бродили по окрестностям Мангазеи. Буторин в это время подыскал на берегу мореное бревно лиственницы для памятного знака. Вечером мы вкопали его в землю рядом с развалинами на небольшом холме. Вырезали надпись:
«ЩЕЛЬЯ»
из Архангельска
19–20/VIII/67
Утром 21 августа за корреспондентами пришел теплоход. Вместе с ним от мангазейского берега отчалила и «Щелья».
В вершину памятного столба Буторин вколотил пилу, сбоку вонзил топор. Этот своеобразный маяк хорошо виден с реки.
3
Снова мы в Тазовском. Я дал почитать Буторину продолжение своих путевых заметок с описанием нашего спора — идти или не идти в Мангазею. Мне было интересно, что он скажет.
Прочитав заметки, Буторин промолчал. А вечером, во время прощального ужина, он так объяснил корреспондентам свое поведение в Сеяхе:
— Я не хотел идти в Мангазею, но очень доволен, что побывал там. У меня план был другой — дойти до Диксона и отправиться дальше на восток. Но в Сеяхе я подумал: у нас нет карт, моторы ненадежные, — и решил идти в Мангазею. О своем плане я не говорил никому, даже своему другу Михаилу Евгеньевичу. Все получилось к лучшему, я очень рад…
«Может быть, и так, — подумал я, слушая Бутори–на, — но не надо было ничего от меня скрывать».
Корреспонденты разлетались кто куда, а мы задержались на несколько дней, ремонтировали с помощью местных механиков моторы. С подвесным ничего не смогли сделать, он фыркал, но упорно не заводился. Многострадальный «Л-12» сняли со «Щельи» и перенесли в мастерскую рыбокомбината, чтобы заменить кое–какие детали.