Читать «Записки пожилого человека» онлайн - страница 3
Лазарь Ильич Лазарев
— Это не в журнале, — пояснил Некрасов, — а в издательстве, когда первый раз выходило отдельное издание, добавили «В окопах».
Вряд ли можно упрекать журнал или издательство за то, что они мудрили над названием; нужна была немалая смелость, чтобы тогда напечатать такую вещь. Сразу же после журнальной публикации в название вцепилась критика определенного толка: дескать, книга, названная столь обязывающе, претендующая на широкую картину, никак не передает подлинного масштаба и исторического значения Сталинградской битвы. Конечно, дело было не в названии; повести, писал потом один из критиков, не хватает «генерального обобщения» — это было главное обвинение. «Понадобятся другие книги, чтобы все то, что мы называем Сталинградом, было запечатлено в искусстве», — выносил критик приговор некрасовской повести.
«Вот и началось в бесчисленных дискуссиях и статьях, — вспоминал Некрасов через много лет, — „оно-то, конечно, правдивый рассказ и самим участником написанный, но нет в нем широты, охвата… Взгляд из окопа… Дальше своего бруствера автор ничего не видит…“ Приблизительно в таких выражениях говорил о повести тогдашний генеральный секретарь Союза писателей Александр Фадеев».
Я разыскал протокол этого заседания президиума правления ССП, на котором обсуждался только что опубликованный в «Знамени» некрасовский «Сталинград». Вещь эта обратила на себя внимание, имела большой успех у читателей — чтобы нейтрализовать ее сомнительное идейное воздействие на читателей, решено было «выработать правильную оценку» ее, которой бы придерживались газеты и журналы. Этим и занялся президиум (правда, справедливости ради, должен сказать, что в большинстве осуждающих речей слышалось уважение и к фронтовой биографии Некрасова, и к его таланту; тогда же он был принят в Союз писателей, кажется, даже без заявления и рекомендаций, как вспоминал потом Некрасов, «заочно»).
Вот что, судя по протоколу, говорил Фадеев: «Автор не может, естественно, удовлетворить тем требованиям, которые предъявляют к нему читатели романа „Сталинграда“… Автор хочет показать моральную стойкость обыкновенного простого советского человека в Отечественной войне и причины этой стойкости. Но зрение этого автора, выражение этой мысли очень ограниченное, потому что он смотрит глазами довольно узкой части интеллигенции, получившей эстетское воспитание». В этом же духе выступали и другие руководители Союза писателей: Сурков, Горбатов. Можно не сомневаться, в издательстве знали (не могли не знать) мнение руководства, обнаружившего в книге Некрасова серьезные идейно-художественные изъяны, и все-таки решили ее печатать. Но постарались подстраховаться: не «Сталинград», а «В окопах Сталинграда» (по-моему, это название лучше, не зря Некрасов затем сохранил его), не «роман», а «повесть» (тоже, на мой взгляд, более точно). Но не стремлением к точности и выразительности диктовались эти замены. Старались обезопасить себя, подчеркивая и названием и обозначением жанра, что вещь на многое не претендует…