Читать «Записки пожилого человека» онлайн - страница 18

С тех пор мы с Ионом Дегеном постоянно переписываемся, дважды виделись. Но это, как говорится, уже другой сюжет, хотя он тоже свидетельство того, что Некрасов соединял людей.

Продолжаю. Постоянно царившую в корпунктовском клубе атмосферу серьезного дела и веселых розыгрышей, битв за правду и справедливость и почти мальчишеских проказ (это было время «оттепельных» надежд и разочарований и все-таки духовного распрямления, начавшегося еще на войне, на фронте, выражавшегося и в бесшабашности и в проказах) можно почувствовать и в открытке Некрасова.

4/II/61.

Дорогой Лазарь!

Спасибо за письмо. Вчера же довел его содержание до сведения тех, кому ты просил. В день, когда оно пришло, мы как раз сделали маленький загул в корпункт. Это по случаю того, что у Димы Затонского родилась дочь, я отдал перепечатывать рукопись [путевые записки «По обе стороны океана», опубликованные в ноябрьской и декабрьской книжках «Нового мира» за 1962 год. — Л. Л.]. В общем, ситуация как-то созрела. Думаю, что скоро появлюсь в Москве. Хватит писать, надо и печататься!

А Эренбург молодец. Выдает на старости лет! [Речь идет о необычайно остром для того времени выступлении Эренбурга на вечере в ЦДЛ, посвященном его семидесятилетию. На удивление всем оно было передано по всесоюзному радио, вероятно, Некрасов его слушал. — Л. Л.]

Обнимаю! Привет семейству.

Твой Вика.

Начало этой открытки требует некоторых пояснений. В письме, на которое отвечал Некрасов, я просил его рассказать моим друзьям для «ориентации» в редакционных делах о том, что вынужден уйти из «Литературной газеты» в «Вопросы литературы», потому что дальнейшая работа в газете невозможна. Недовольство у властей предержащих — прежде всего в ЦК, у Поликарпова, — вызывает позиция газеты в делах литературных, а руководство редакции не в состоянии противостоять этим непрекращающимся атакам, сдает одну позицию за другой, и, судя по всему, «смирновский» период в газете на исходе.

В ту пору Некрасов стал писать мне чаще обычного — видно, считал нужным проявить ко мне особое внимание. Он был против моего ухода из газеты, за полгода до этого у нас был длинный разговор на эту тему. Я понимал, что в ближайшее время газету доконают, — беспрерывные указания, замечания, наставления, всяческие придирки со Старой площади не давали работать, складывалась ситуация, при которой меня вот-вот объявят «персоной нон грата». Некрасов говорил, что надо держаться до последнего, упирая на то, как много полезного можно сделать, работая в газете, сетовал, что сам оказался в положении «кустаря-одиночки», а он так любит и темп газетной жизни, и сам воздух редакции. Предупреждал, что я изведусь от тоски по газетной работе. Он подарил мне тогда, после этого разговора, только что вышедшее «Первое знакомство» с такой надписью: «Лазарю — подумай, о чем мы говорили».

Вскоре после открытки пришло письмо от Некрасова, помеченное 22 февраля.