Читать «На пути в Бабадаг» онлайн - страница 7

Все это исчезнет, перегорит, будто лампочка, и останется лишь пустая сфера, которую заполнят новые формы, не представляющие для меня ни малейшего интереса, поскольку это будут все более испаскудившиеся версии повседневности, прикидывающейся праздником, и нищеты, вырядившейся роскошью, карнавальный бардак, помоечная мультипликация, пластик, моментально приходящий в негодность и при этом — подобно отходам и свалкам — практически вечный, разве что его поглотит пламя, ибо прочие стихии над ним не властны. Так я размышлял, пока мы ехали через Леордину, Вишеу-де-Жос, Вишеу-де-Сус по направлению к перевалу Прислоп. Машин на шоссе почти не было, но высыпали сотни людей. Они стояли, сидели, прогуливались, одетые празднично и торжественно. Выходили из своих деревянных домов, покрытых гонтовой чешуей, соединялись, как разрозненные капли соединяются в ручейки, и наконец широкой волной заливали обочины, асфальт, дно долины. Белые рубашки, темные платья и пиджаки, шляпы и платки. Через приоткрытые окна веяло нафталином, праздником и дешевыми духами. В Вишеу-де-Сус народу было столько, что нам пришлось почти остановиться, и люди протискивались справа и слева. Мы стояли на месте, но путешествие продолжалось. Праздничная гурьба все более поглощала нас, и это напоминало путешествие против течения времени. Никто ничего не продавал и не покупал. Во всяком случае, мы не видели. Вдалеке высился бурый массив Петросула. На вершине лежал снег. Был третий день православной Пасхи, и праздник символизировал плавную инерцию материи. Человеческие тела отдавались силе притяжения, словно стремясь вернуться к первоначальному состоянию, когда их дух еще пребывал на свободе, не трепетал, не пытался вылепить мерзостную оболочку по какому-никакому подобию.

За поселком Моисей мы остановились. На пустыре у шоссе сидели четыре деревенских старика. Они указывали куда-то вдаль, что-то демонстрируя нам на далеком лесистом склоне. Мы поняли, что там монастырь. Среди деревьев разглядели макушку колокольни. Старики просто сидели и смотрели в ту сторону, словно это сидение могло заменить праздничную литургию. Они уговаривали нас съездить туда. Но мы спешили. Оставили их, полулежащих, неподвижных, вглядывающихся и прислушивающихся. Возможно, они дожидались, пока заговорит колокол, пока что-то сдвинется с места в застывшем пространстве праздника.

Все это должно было исчезнуть. Ночью на главной улице в Гура Хуморулуй пятнадцатилетние подростки хотели продать нам немецкие номера. Уверяли, что те сняты с БМВ. Всему суждено было сгинуть и уподобиться остальному миру. Да, в мой первый румынский день на меня нахлынула вся печаль континента. Повсюду виделся упадок, и с трудом верилось в возрождение. Заправщик на бензоколонке в Симпулунге был вооружен. Он вынырнул из полумрака и жестами показывал, что ничем не может нам помочь. Но через километр обнаружилась еще одна заправка, сиявшая, словно карнавал посреди архаической ночи. Там могли помочь всем чем угодно, а «пистолеты» были засунуты в горлышки пластиковых бутылок от кока-колы. Подходили мужчины с парой канистр, потом уходили во тьму на поиски своего оцепеневшего транспорта.