Читать «Агент, бывший в употреблении» онлайн - страница 40

Теперь припоминаю. Он был каким-то невысоким чином в военной разведке. Потом стал дипкурьером. А потом… А потом — не знаю. Чтобы не обидеть, останавливаюсь перед его лотком и рассматриваю выставленный товар.

— Ордена, медали… Значит, все никак не расстанешься со знаками боевой славы?

— Да ведь они меня кормят.

— Много же их у тебя…

— Все, что хочешь, есть.

И на всякий случай спрашивает:

— Возьмешь что-нибудь? Или тебе своих наград хватает?

— Нет, своих у меня нет.

— Ну да, ты ведь из тех, кого награждают посмертно. Боец невидимого фронта.

— Клиентов, наверное, много? — меняю тему.

— То-то и оно, что не много. Раньше все гонялись за наградами, а сейчас и за два лева ничего не берут.

Иду дальше и выхожу на улицу Раковского. Все больше погружаюсь в будничную повседневность. Отложив на потом размышления, анализ и извлечение выводов, занимаюсь тем, что созерцаю окружающие меня бытовые сценки: толпу на автобусной остановке, женщин с хозяйственными сумками, обходящими магазины, детей, идущих беспокойной вереницей за своей учительницей. Если посмотреть со стороны и не особо приглядываться, все вроде бы выглядит нормально — надо лишь держаться в стороне и не приближаться, чтобы не замечать бедности и нужды, проглядывающих в обветшалой одежде, стоптанной обуви, озабоченных лицах, голодных взглядах; чтобы не обращать внимания на нищих, на людей, копающихся в мусорных баках, на стариков, несущих на пункты приема вторсырья пустые бутылки и кипы старых газет.

— Это еще ничего, — возражает Однако, когда чуть позже, сидя в парке, мы обсуждаем этот вопрос. — На улицах Раковского и Аксакова настоящей нищеты не увидишь; за этим надо съездить на окраину. Но к чему тебе все эти открытия?.. Что ты в силах изменить?..

— А что делать — прикидываться слепым?

— Похоже, нам только это и остается. Позавчера я видел в окно, как на улице дети играли со щенками, которыми с месяц назад ощенилась собака из соседнего двора. А потом к ним подъехали люди на зеленом фургоне и всех перебили — и собаку, и ее щенков. А дети стояли, оцепенев, и смотрели на все это.

— Замолчи.

— Я ли замолчу, Эмиль, или ты отведешь взгляд — этим ничего не изменишь. И не говори, что раньше было иначе. Зло испокон веку управляло миром, и так будет до скончания света. Ты читал Евангелие?

— Да все времени никак не находилось.

— А ты полистай как-нибудь, когда будешь мучиться бессонницей. И узнаешь, что и во времена Христа творились главным образом одни злодеяния. А что же было доброго? Чудеса, творимые Иисусом. И только. Получается, с одной стороны, — обыденная реальность с ее злодеяниями, а с другой стороны — вымысел с его чудесами в виде добрых дел. Только по нынешним временам в чудеса верят одни старушки.

Он обреченно вздыхает и спрашивает:

— Угостишь еще одной чашкой кофе?

— Зачем же тогда жить? — спрашиваю, принеся кофе. — Чтобы наблюдать из окна за разгулом убийц?

— Ты так спрашиваешь, будто этот мир создал я. Поинтересуйся у Бога.

— Я не знаю его адреса.

— Хочешь сказать, что Бога нет? А я тебе так скажу: раз тысячи людей на протяжении двух тысячелетий отрицают его существование, значит, не все так просто, и что-то во всем этом есть. Иначе, зачем прилагать столько сил к отрицанию?