Читать «Беспокойник» онлайн - страница 123
Анатолий Тихонович Гладилин
— Так это еще не конец, Семен Николаевич. Есть за мной грех, пришел извиняться перед жильцами. Рассчитываю на вашу помощь.
— Насколько я догадываюсь, речь идет о заявлении жильцов. Предупреждал вас: люди все видят. И потом, девка она молодая, ветер в голове. Но это можно уладить. Народ наш добрый, отзывчивый. Если с ним откровенно, по совести...
— Бумага лежит в управлении. Разбирать ее будут.
— Вадим Емельянович, я эту бумагу не подписывал. В чужую жизнь не вмешиваюсь. Не в моих правилах. Однако некоторое влияние на общественность имею.
— Сделайте милость, Семен Николаевич.
— Поговорим. Думаю, все образуется. Людям надо идти навстречу. Ведь вы тоже помогли нашему дому. Вора, можно сказать, убийцу выявили. Спасибо вам за это. А Бурдова жалобу второпях сочинила. Она женщина нервная. В общем, Нина Петровна свое заявление назад возьмет. Будьте покойны, я вам обещаю.
— Как уж вас благодарить?
— Не стоит. Я на радостях на все готов, счастье мне привалило.
— Ну! Три рубля по лотерее выиграли!
— Шутить изволите! Я машину выиграл. «Москвича». Не верите? Билет могу показать. Вот он, голубчик. Серия тридцать два — сто тридцать три.
— Номер сто двадцать пять, — подсказал я, и тут Приколото дернулся. Он понял, что пропал. Однако сразу взял себя в руки.
— Да, значит, вы меня обманывали. Говорили, что лотереей не увлекаетесь. А выигрышные билеты наизусть помните.
— Помилуйте, Семен Николаевич! Как же мне не помнить этот билет! Такая с ним была морока... Масса формальностей. Отношение писали в сберкассу. Сотрудник ОБХСС два дня за Куликом охотился. Признаюсь, не так просто было организовать «случайную встречу». Да вы не нервничайте, Семен Николаевич, поберегите здоровье. Вы и так переволновались, когда вместе с Куликом билет покупали у нашего сотрудника.
— Меня там не было.
Мне стало страшно за старика. Не дай Бог, его удар хватит! Это уж совсем ни к чему. Поэтому я засуетился, спросил, где у него аптечка, притащил корвалол, налил воды, очень был неприятный момент. Но, кажется, пронесло.
— Семен Николаевич, отрицать бессмысленно. Вот фотографии. — Я выложил их на стол. — Откровенно говоря, вы поторопились. Восемь тысяч за билет заплатили! А все потому, что нервничали. Поторговались, он бы уступил его вам за шесть с половиной. Такая Семенову была дана инструкция.
— Всю жизнь копил, откладывал трудовые гроши...
Я возмутился. Зачем мне жалкие слова говорить? Я не судья и не прокурор. Ведь мы с Приколото в течение месяца разыгрывали шахматную партию, и мне, пожалуй, было трудней, чем ему. Давайте уж, Семен Николаевич, соблюдать правила игры.
— Много надо было откладывать, чтобы за билет три тысячи переплатить, — сказал я. — Вы бы лучше сейчас достали блюдечко с голубой каемочкой. Хотя бы вот это. Простенький сервиз, но со вкусом. Севрский фарфор? Рублей на восемьсот, не меньше. А какой сервиз вы у Кулика припрятали? Не успел рассмотреть. Да ладно, не уйдет. И уж альбомы импрессионистов с Куликом совсем не вяжутся. Грубая работа. Так вот, возвращаюсь к блюдечку. Взяли бы вы блюдечко и выложили на него все свои «трудовые» сбережения. Где они у вас? В матрацах или книгах?