Читать «Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу» онлайн - страница 56

Но теперь желание у него было не то, как тогда! Не слушать, а произвести осмотр, – и осмотр основательный, полный. Для полноты он и спрашивал два билета. «Есть у вас хороший бинокль?» – спросил он, для основательности, у капельдинера боковых мест. – Старик подал довольно хороший. – «А получше нет?» – «Это очень хороший». – «Мне надо лучше». – «Если вам нужно самый хороший, дочка у меня сбегает вниз, достанет». – Девочка притащила бинокль, действительно отличный. «Хорошо», – сказал Волгин и сторговался, чтобы пустили его постоять между лавок.

Он стал систематически обозревать сначала кресла, ряд за рядом: точно ли, бинокли из кресел повертываются больше всех вверх, и на одну ложу. Так; вертятся по всем направлениям, а больше все вверх, и на одну ложу. Разумеется, он и говорил, что должно быть так. Нельзя иначе. Он говорил. Потом он внимательно стал осматривать противоположную сторону театра, с бенуара, через бельэтаж, первый ярус. И тут, все так: нельзя, он знал, что должно быть так. От усердия рассматривать основательно он страшно нахмурил брови, но очень самодовольно улыбался: он мог быть доволен собою: он рассматривал внимательно; разумеется, и смотреть напрасно; но отчего же и не посмотреть, что оно так, как знаешь, – отчего не посмотреть, когда есть свободное время? Разумеется, и смотреть нечего. Но отчего не смотреть?

Кончивши обзор противоположной стороны, он вышел в коридор, сказал капельдинеру, что идет на ту сторону, берет бинокль с собою, оставил денег для верности, что не унесет бинокль, и пошел на другую сторону боковых мест. Сообразил, которая дверь приходится прямее против девятой ложи от сцены, купил у капельдинера разрешение войти в эту дверь, стал между скамьями второго ряда, принялся доканчивать свой осмотр, – разумеется, и с этой стороны все так, – кончил осмотр, потом стал глядеть на девятую ложу 4-го яруса. – Через несколько времени он заметил, что очки его начинают тускнеть; потому опустил бинокль, стал протирать их, а в это досужее время предался размышлению. Размышление состояло в том, что в сущности, конечно, Лидия Васильевна справедливо рассудила, что не могла бы быть счастлива, если бы согласилась пойти за кого-нибудь другого, и само собою, невозможно не согласиться, что она тогда делала хорошо, что не слушалась его. И конечно, ее жизнь все-таки лучше, нежели была бы в другом замужестве, – это она говорит правду. Потому действительно с его стороны совершенно глупо жалеть, что она согласилась выйти за него. – Размышления Волгина всегда были так основательны, что он постоянно видел себя принужденным соглашаться с собою, что рассуждает очень справедливо. – Потому и теперь у него осталось только одно сомнение: умел ли он протереть очки так ловко, что никто из соседей и соседок не обратил внимания. Потому что ему никогда не было приятно, если кто замечал, когда он поступает несколько странновато. Он надел, оправил очки и повел глазами по соседам и соседкам: кажется, никто не обращает внимания на него; ни этот молодой человек, вероятно, чиновник, – ни этот, вероятно, тоже чиновник, – ни эта, вероятно, сестра этого, – ни эта, должно быть, мать их, – ни этот, должно быть, небогатый купец, – ни эта, должно быть, его жена, – ни этот… Вот тебе раз, кто этот-то?