Читать «Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу» онлайн - страница 219

Каким же образом могла она возвратиться к семейству Илатонцевых, чтобы увидели, что могут поручить ей Юриньку? – Я могу осуждать. Она прибегла к хитрости. Пусть я осуждаю. Но… но… Нет, я не буду осуждать ее слишком строго… О, когда она найдет силу рассказать мне все, я не буду осуждать ее. Она не моралистка. Она не имеет права быть моралисткою. Но она не вполне согласна с моим взглядом на увлечение женщины. Он благороден. Он был бы и верен при другом общественном устройстве. Но при нынешнем… Нет, нет! – Не дай бог никакой женщине пользоваться правом свободы, которое принадлежит ей как человеку… О, слишком много страданий…

Приехавши в Петербург, она узнала, что место, для которого решилась она сделаться на время горничною, уже занято. Это было тяжелым ударом. Но – она переносила разочарования, гораздо более страшные, и не падала духом. Вообще ее положение не таково, чтобы ей можно было унывать. У нее есть несколько денег. Есть вещи, на несколько сот рублей. Дядя, в случае надобности, поделится с нею всем, что имеет. – она уверена; да и я вижу, вероятно, что он добрый человек. Полгода. – больше, год. – она может прожить без нужды. А в это время успеет найти себе уроки в пансионах. Она хорошо говорит по-французски. Поучится немножко, будет годиться в преподавательницы географии, истории. – в Париже такая преподавательница показалась бы не довольно приготовленною, а в Петербурге требования не так высоки, не правда ли? – О, теперь она не погибнет!

Пока мы живем в деревне, ей нет особенной неприятности быть горничною. С такою милою девушкою, как Надежда Викторовна, эта должность не имеет сама по себе ничего тяжелого или скучного, – не имеет даже ничего унизительного. – я могу найти, что это чувство служанки. – пусть так; но она не чувствует себя униженною тем, что она прислуживает Надежде Викторовне. Неприятно было б остаться горничною только потому, что общество смотрит на прислугу с пренебрежением. Но презрение или, уважение общества, которое собирается у нас, здесь, очень мало интересует ее. В Петербурге она едва ли встретит кого-нибудь из этих людей. И если встретит, они сами не очень важны там. Она останется горничною, пока мы живем в деревне. Это полтора, два месяца. – можно потерпеть; и должно, потому что надобно ж иметь время списаться с madame Lenoir. Madame Lenoir знала ее план. – до сих пор одна; я второй человек, с которым она говорит откровенно. Другим нельзя говорить правду; да и не нужна им правда…

Я пожал ей руку. – У вас есть недостаток, Марья Дмитриевна- и очень важный. Вы немножко слишком хитра. Но я от всей души полюбил вас.