Читать «Третий Меморандум» онлайн - страница 122

••••••••••••

ДНЕВНИК КАЗАКОВА

«I4 августа. Черт, больше всего хочется спать. Короче, мы столкнулись с развитой военно-рабовладельческой диктатурой. И когда только успели, сволочи? Несколько десятков рокеров, половина из Прибалтики, еще какие-то флотские дембеля, основали герцогство и захватили полдюжины других колоний, обратив их в рабство. Пока мы тут сеяли и строили, они методически надвигались с севера… Похоже, что нападение на Новомосковск было личной инициативой одного их ротмистра. Собственно, они, очевидно, постоянно шляются по сайве, ища кого бы eщё покорить. Ну, этим куском они подавятся! Их 150 человек, если пленные не врут, но у них нет ни автоматов, ни, тем более, бронетехники. Уже вечерело, когда с вертолета обнаружили два подчиненных им поселка – в 100 км. К северо-западу. Завтра на рассвете выступаем. Вооружили еще десяток новомосковских охотников, уцелевших при налете, теперь у нас 90 пехотинцев и два броневика.

А в Первограде один из раненых умер… И еще заложницы, да, ведь эти подонки захватили восемь наших девиц… Первоград остался на Каурова и Совет. Я, грешным делом, хотел сам возглавить поход, да Валерьян отговорил: он оклемался, снова начал соображать, не дразни, говорит, Голубева! Все равно поеду, по в качестве этакого комиссара от Совета.

Столица этих «легионеров», Рокпилс, стоит, похоже, на Двине. А ведь морячки Крайновского неделю назад нашли широкое устье. Если это Двина – можно будет с воды ударить орудием с «Тариэля»… Утром свяжусь с Крайновским».

••••••••••••

Собственно говоря, никакого боя не было. Рокеры, осознавшие, видимо, масштабы опасности, отступили из обеих деревень, едва над ними снова появился вертолет. В арьергардной перестрелке был ранен в плечо один из «стажеров» и убито два легионера.

Из грязных, щелястых, приземистых бараков толпой высыпали люди. Они были в одеждах из мешковины, изможденные, дочерна загоревшие, со сбитыми в кровь руками. На впалых лицах выделялись только лихорадочные глаза. Не хотелось верить, что всего полгода назад это были здоровые, веселые современные ребята, школьники, студенты, не знавшие, на каких деревьям растут булки. И на первоградских работничков они тоже совсем нe похожи… Кто-то плакал.

Деревню надвое разделял частокол с деревянной будкой посредине. За частоколом стояло несколько добротных деревянных домов, конюшни, амбар. Конюшни были сработаны куда солиднее, чем рабские бараки.

«Штаб» отряда расположился в одной из изб. Бойцы, не занятые в охранении, смешались с толпой.

Казаков, Голубев, Кондрашов, другие командиры сидели за грубоватым, но крепким столом, жевали солонину, пили пиво из погреба удравшего хозяина и слушали рассказ парня, только что стихийно выбранного жителями деревушки для представительства перед освободителями. Парень тут же захмелел от еды и питья, говорил быстро, малосвязно, несколько раз принимался плакать. Казаков слушал, честно говоря, невнимательно: за двое суток он поспал урывками часов пять. Но все-таки было ясно, что эту вот группу при Переносе составляли в основном люди творческие, одаренные, уж не ясно, зачем потребовалось валить всех в одну кучу – но здесь были сплошь молодежь из полиграфического техникума, музучилища, с первых курсов филфаков, юридических, исторических. Вот, кстати, и ответ на одну из загадок Переноса: помнится, мы в первый день на том, самом первом Совете гадали, отчего это Хозяева обделили нас студентами творческих и гуманитарных специальностей?