Читать «Записки о польских заговорах и восстаниях 1831-1862 годов» онлайн - страница 155
Николай Васильевич Берг
Так письмо, написанное бывшим другом князя, может быть, в самых чистых намерениях, принято за интригу, которой исходной целью было будто бы, устранив Горчакова, сесть на его место. Так это утвердилось в умах очень многих людей; так говорили и до сих пор говорят в Варшаве.
История кончилась тем, что лицу, написавшему письмо, прислан одиннадцатимесячный отпуск в Россию и за границу, что равнялось, конечно, увольнению от службы, а князю Горчакову – совет: поправить свое здоровье поездкой на воды; даже, говорят, он получил формальный трехмесячный отпуск и стал сбираться в Эмс, но все-таки твердил, что «едет только на месяц, а через месяц будет назад и откроет выборы».
Вдруг болезнь уложила его в постель, и он уже не вставал. 27 мая н. ст. ему стало так дурно, что из Петербурга пришло предписание старшему по нем генералу Мерхелевичу принять на себя исправление обязанностей главноуправляющего гражданскими делами в Царстве Польском.
Генерал Мерхелевич, вступив в эту должность, выдал на другой день, 28 мая н. ст., такое воззвание к народу.
«Жители Варшавы!
По воле монарха я призван к управлению гражданской частью в Царстве Польском, на время болезни его сиятельства князя-наместника.
Извещая об этом жителей Варшавы, надеюсь, что сохранением спокойствия и повиновением властям они дадут мне возможность думать только об их благе.
В случае же возобновления беспорядков и сборищ я исполню с добросовестностью солдата постановления Совета управления от 27 марта (8 апреля), кои при сем оглашаю вновь.
Генерал-адъютант Мерхелевич».
Это воззвание и упомянутые в нем постановления наклеены были в разных местах, по стенам и тогда же кем-то сорваны. Полиция наклеила новые листы, и их скоро сорвали. Более уже не наклеивали, и никто не обращал внимания на этот беспорядок: всех занимала болезнь князя Горчакова, готовившегося перейти в вечность.
Грустно умирал старик, под конец всеми оставленный, при общих криках, будто бы он всему виной, хотя это было не совсем так…
29 мая н. ст., в полдень, потухли последние искры. Тело в течение десяти дней стояло в церкви Лазенковского дворца, а потом, вследствие не раз выраженного покойным желания лежать вместе со своими сподвижниками в Севастополе, отправлено туда с разрешения государя императора.
В 11 часов дня, 8 июня н. ст., катафалк в шесть лошадей, с гербами всех губерний Царства, двинулся к дебаркадеру Варшавско-Венской железной дороги.
Жители города спустили в это время в окнах шторы. Чиновники, прибывшие на похороны по наряду, шли за гробом только до Нового Света, а потом рассеялись по улицам. Многие из них, следуя в процессии, курили сигары, но было, впрочем, несколько решившихся проводить гроб до конца. Уличная ребятежь освистала их, когда они стали возвращаться домой.
До границы за гробом ехало 40 человек 3-й роты Костромского полка и 6 линейных кубанских казаков. Последние проводили тело до самого Севастополя. Везде по станциям железной дороги находился почетный караул со знаменем. Народу собиралось довольно, но без выражения какого-либо чувства, в совершенном безмолвии.