Читать «Ройзман. Уральский Робин Гуд» онлайн - страница 5

– А вы пройдите по подъезду, расскажите соседям.

– Да все вас знают. Все вас поддерживают.

– А вы просто пройдите. Просто скажите, что Ройзман идет в мэры. А то, может, этого не знают.

– Как не знают? Ну, да, правда, по телевизору ведь не говорят. Пройду, конечно.

Эти люди, они столпились вокруг Ройзмана и были подобны птенцам, разевающим клювы и ожидающим корма. Каждый смотрел на Ройзмана и ждал от него какого-нибудь простого задания, которое хотя бы на несколько дней наполнило бы жизнь смыслом. И Ройзман раздавал задания: разнести по школам брошюры, прийти в Фонд, взять стикеры и раздать друзьям, записаться в волонтеры, поучаствовать через неделю в десятикилометровом кроссе по улицам Екатеринбурга.

В левом приделе тем временем мы со священником отцом Виктором пили чай, и батюшка рассказывал, как святой Николай-угодник много лет ждал, чтобы не кто-нибудь, а именно Евгений Ройзман с его страдальцами приехали сюда в Быньги восстанавливать храм. Батюшка так и сказал про молодых людей, которые здесь в реабилитационном центре у Ройзмана пытаются избавиться от наркомании, – страдальцы. А впрочем, говорил с улыбкой, и нельзя было понять, серьезен он или шутит, когда рассказывает о чудесном явлении Николая-угодника алтарнице Агриппине.

Этот храм Николая-угодника стоит в Быньгах двести лет. Никогда не закрывался. Храм не старообрядческий, но даже старообрядцы особо Николая-угодника почитают: принято думать, что это именно тот святой, который говорит царям правду. Дерзкий святой, уральский.

В советское время, когда церквей было мало, сюда в Быньги приезжали из Екатеринбурга, Тагила, Невьянска и со всех окрестностей. В праздники церковь бывала полна.

После перестройки церквей понаоткрывалось много, и быньговский храм опустел. Прохудилась крыша, осели алтарь и главный иконостас, огромные, окованные железом печи прогорели изнутри, только видимость была, что печи, – топить их было нельзя. Зимой батюшка служил в валенках и в овчинном тулупе под рясой. Летом макал тряпки в масляную краску и этими липкими тряпками латал кое-как дыры в куполах. А денег на ремонт не было, и областное начальство, сколько бы батюшка ни обращался, все как-то миновало Быньги. Иконы сырели, золотая резьба трескалась, фрески осыпались, разрушалась кладка. И вот однажды, вырвав решетку, в церковь забрался вор, украл кое-какую утварь и кое-какие иконы, включая Угодника Николая. Вор этот был наркоманом, он надеялся продать украденное, купить ханки, героина или методона – других наркотиков в то время на Урале не было.

Алтарница Агриппина плакала. Она была совсем старуха, сидела дома и плакала. Как вдруг в ее избе словно бы из воздуха соткался старец, погладил Агриппину по плечу и сказал: «Не плачь, Агриппинушка, все будет хорошо». В ту же ночь два невьянских милиционера наугад остановили в электричке молодого человека с беспокойным взглядом, нашли у него в сумке пропавшую церковную утварь и икону, изображавшую того самого старца, что соткался из воздуха у Агриппины в избе. Икона заняла свое место, а еще через некоторое время приехал Синий.