Читать «За Москвою-рекой. Книга 2» онлайн - страница 29

Как правило, Сизов проводил первую половину дня на предприятиях района. Не заходя в райком, он прямо из дома ехал на заводы, фабрики, ходил по цехам, изучал производство, подолгу разговаривал с коммунистами, рабочими. Возвращался к себе в райком с обстоятельными записями в блокноте. Вопросы решал оперативно, со знанием предмета, — ведь сам он был опытным инженером. Установил твердые дни и часы для приема посетителей по личным вопросам и строго соблюдал их. Обязал сделать то же самое и других секретарей райкома, председателя райисполкома, его заместителей.

И постепенно мнение о Сизове как о справедливом, доброжелательном и знающем партийном руководителе распространилось по району. Люди шли к нему за советом и помощью.

Странное дело, по мере укрепления авторитета Сизова в районе к нему все сдержаннее относились в верхах. Некоторые считали его выскочкой, другие — мягкотелым интеллигентом, хотя и те и другие не могли отрицать, что Сизов деловой человек и хороший организатор. Промышленность района работала успешно, производственные планы выполнялись, никаких чрезвычайных происшествий не было, поэтому Сизова до поры до времени терпели.

После Отечественной войны с новой силой начались репрессии. Сизов был мыслящим, наблюдательным человеком. Он тяжело переживал свое бессилие, нередко проводил бессонные ночи. А тут еще отец беспрестанно укорял его:

— Тоже мне, секретарь райкома называется!.. На глазах у него черт те что творится, а он хоть бы что! Постыдились бы, — народ кровью обливался, грудью отстоял землю свою, революцию, а теперь делают вид, что народа вроде бы вовсе и не было…

— Я-то здесь при чем? — пробовал урезонить старика сын.

— Ты — представитель партии, стало быть, отвечаешь за все…

— Знаешь не хуже меня, что я, как и ты, как и многие, ничего сделать не могу…

— Тогда уходи, — освободи место тому, кто может!.. Гордился я тобой. А теперь стыдно за тебя и вообще за вас, теперешних руководителей. Уходи, подай в отставку, вернись на завод. По крайней мере совесть будет чистой…

— У нас не принято в отставку подавать, а то бы долго не раздумывал, — с досадой отвечал сын.

— А страх на людей принято нагонять? Забывать о Ленине, Владимире Ильиче, о его заветах принято? — При каждом вопросе Роман Митрофанович с силой стучал по столу.

— Роман, ей-богу, ты рехнулся. Скажи на милость, чего ты напустился на Дмитрия, он больше твоего переживает, а ты душу ему травишь, — вмешивалась мать.

— Ты погоди, мать, ведь придет время — и за все спросится с нас, коммунистов. Я не хочу, чтобы мой сын краснел тогда, я хочу, чтобы он мог смело людям в глаза глядеть. Поняла? Нам, рабочим людям, свою честь надобно блюсти. — И Роман Митрофанович, хлопнув дверью, уходил из комнаты.