Читать «Граф Строганов и Теруань де Мерикур» онлайн - страница 2

Но вскоре из российских пределов прибыла за влюбленным Очером, за очарованным графом, тяжелая отцовская карета. И вот загремели по щербатым парижским мостовым красные колеса, с которых слуги так и не отмыли литовских и польских грязей, и вот молодой Новосильцев увез из пекла парижского графа-якобинца в слезах.

А в июне 1793 года, в дни Голубя-Робеспьера, когда с утра до ночи стучал топор гильотины и гипсовая статуя Свободы побурела и стала влажно ржаветь и крошиться от испарений крови, Теруань де Мерикур – сумасшедшая – осмелилась проклинать Голубя, и уличные торговки, эти мерзкие завывательницы гильотины, tricoteuses de Robespierre, на площади у Тюильри раздели догола Жанну д'Арк революции, иссекли прутьями, корзинками и ремнями.

Граф Павел, друг императора Александра, один из советников зари его царствования, навсегда остался республиканцем санкт-петербургским и чудаком: в своем особняке на Английской набережной он обедал со слугами в людской, он хаживал по залам в якобитском красном колпаке, напевая под нос Карманьолу.

В кампанию 1807 года он сменил свой сенаторский кафтан на гренадерский мундир и в 1814 году со славным гренадерским полком протек всю Европу и вступил в Париж. В том же году под Краоном старый граф потерял сына Александра: мальчику ядром снесло голову, и на эту раннюю смерть отозвался прекрасными стихами Жуковский…

Осиротевший, забытый императором, бродил старый граф по Парижу. Он искал забвения и прежних друзей. Он искал незабвенную Теруань де Мерикур. И вот – в сумасшедшем доме, из затвора, выползла к нему тощая, смуглая старуха. Она бормотала бессмысленно, она щелкала пальцами и жалобно припевала. Граф Павел склонил седую голову и закрыл лицо руками: это была Теруань де Мерикур, его любовь, его молодость – его святейшая революция.

В письме посланника Симолина 26 августа 1790 года есть первые намеки на этот необыкновенный роман:

«Поручено сказать графу Строганову, что учитель его сына, Роом, сего человека молодого, ему порученного, водит в Клуб жакобенов и пропаганды, учрежденный для взбунтования везде народов противу власти и властей».

В тех же старинных письмах Симолина с четкой ясностью рассказано о первых днях революции. И когда читаешь все эти записи живых свидетелей, невольно вспоминаются мудрые слова того Марка Аврелия: «Всюду и всегда одно и то же, только лицедеи другие».

«По распоряжению Постоянного комитета, – отмечает Симолин 8 июля 1789 года, – приходили осматривать Посольский австрийский дом, думая найти в нем пушки и склады военных припасов».

«В понедельник, 13 июля, пошли в ход зеленые кокарды, и без них никто не смеет показываться на улицу».

Того же 13 июля 1789 года из Парижа:

«Зеленые кокарды заменены розовыми и голубыми. Сын маркиза Делоне, 18 лет от роду, зарублен в Бастилии. После этого с торжеством носили по всему городу головы маркиза Делоне, его майора, г-на Деелессиля и двух пушкарей, стрелявших из Бастилии. Вечером эти головы были выставлены в саду Пале-Рояля. Женщины и дети плясали вокруг их, выражая сожаление, что голов мало».