Читать «Формула красоты» онлайн - страница 50

Они были местными. Кое-кто из них вырос в тесноте, под гнётом узких домашних условий, другие в среде получше, но тоже в рамках маленького города, и вырвавшись на свободу они почувствовали, что наступило время их раскованности. Они должны были перебеситься и не с бойфрендом, как на западе, с целой сворой окружающих сверстников. Одни словно с цепи срывались и были готовы без устали утолять свою любовную жажду, другие замыкались в себе и берегли себя для будущего.

Увы, это была не Маша. В большой пустоватой комнате на подступах к машиному столу всегда сидело к ней несколько человек. Жаждущих. Со стороны выглядело, словно решив со всеми переспать, она устанавливала очередь. На дальних подступах к её столу сидели крайние, а близкие пили с ней чай с конфетами и вели разговор. Об остальном приходилось только догадываться. Казалось с виду нескончаемой светской беседой. Чай с конфетами и приглушенный разговор, блеск глаз. Но со временем она поняла неуместность подобной демонстрации, и была сама доброжелательность, предлагала посчитать (чтобы не забыть, что им вдалбливали), и я ей поручал нудные расчёты.

Хорошо бы жить дважды. Сначала начерно, и снова в той же жизни, не повторяя былых ошибок – набело. Сколько ловушек я бы обошёл. Ура, я начинаю новую жизнь. Заново. В жизни полезны отстранения. Они по сути своей – взгляд в зеркало, и время лечит. Отступало, что мучило и волновало, становилось отсохшей кожурой. Так сходит шкурка с линяющей стрекозы, а, может, со змеи. Она на время остаётся доступной. Моя блестящая международная деятельность разом закончилась, и я, ещё не взлетев, оглядывался по сторонам.

Многие стремились к ней, но я временами был в растерянности. Впечатления, блага, возможности – разом накрылись с головой. Моих сомнений многие бы не поняли, истолковали бы по-своему, решили – не выдержал и должен отстать. Им трудно было понять, что вслед удивлению и впечатлениям возникла неловкость, словно тебя поощрили огромной премией, обобрав других, и ты перед выбором, то ли не брать этой премии, то ли взяв разделить её.

Я всё старался сделать сам, и этим оправдать ситуацию. Но были и скрытые издержки. Взгрузив на себя непосильный труд, я стал незаметно презирать тех, кто подключился к проекту незаслуженно. Такое случалось в силу разных причин – знакомств, иных заслуг, родственных. Со временем, оглядываясь, я пожалел, что не предложил тогда объявившиеся блага в общий котёл, а стал биться, как рыба об лёд, оправдываясь. Я тянул в одиночку тяжёлый воз и дал старт гордыне, заносчивости, заразной страсти судить всех, кто незаслуженно подходил к сладкому пирогу зарубежных возможностей.

Теперь, при избытке времени я мог рассуждать о чём угодно и о понятии красоты. Я вспоминал рынок в Тулузе и кофейный магазин напротив, где в грубых мешках лежали удивительно крупные кофейные зёрна и стоял крепкий кофейный аромат. У входа в этот магазин поразила меня необычностью красивая машина, отличавшаяся ото всех, а разглядевши её, я узнал в ней отечественную «Самару». «Нет, пророка в своём отечестве», – повторяли мы, и удалившись начинали ценить своё.