Читать «Был ли Пушкин Дон Жуаном?» онлайн - страница 57

Утверждения П. Е. Щеголева о том, что Мария Раевская была предметом страсти поэта, прошедшей через всю его жизнь, – просто нелогичны с точки зрения психологии Пушкина. Никакие изыскания в черновиках поэта, никакие приемы, типа «медленного чтения» его произведений (методика Гершензона), не дадут полной картины истинного отношения Пушкина к той или иной женщине. Только поняв характер поэта и его подсознательные корни, вырастающие из детской и юношеской «эдиповой» ситуации, мы можем правильно оценить все чувственные и чувствительные порывы его сердца. По правде говоря, имя Марии Раевской нигде и никогда не было упомянуто, ни в связи со стихами Пушкина, ни в связи с его любовными признаниями. Поэтому ошибочно относить только к ней многочисленные строки поэта, в которых он говорит о своей мучительной любви, «отверженной и вечной».

В последнее время появилось довольно обоснованное предположение, что во время своего путешествия Пушкин был сильно увлечен компаньонкой Марии, крестницей генерала Раевского Анной Гирей. Это увлечение завершилось близостью, к которой поэт стремился со всей жаждой своего темперамента. Воздержанность претила ему, а возвышенные чувства к Марии, еще совсем неуклюжему подростку, сочетались с сексуальными отношениями с более свободной и раскованной девушкой. Эта гипотеза была высказана еще в 1923 году Д. С. Дарским (Люсый А. «Ангел утешенья» // Октябрь. 1997. № 6. С. 171–174). Пушкину было свойственно увлекаться сразу несколькими женщинами. «Многолюбивое сердце поэта, – отмечал П. К. Губер, – было для этого достаточно просторно». Двойственное психосексуальное состояние постоянно бросало поэта от романтической влюбленности к плотским страстям, а в данном случае эти противоположные чувства были удачно совмещены. Анна Ивановна Гирей стала любовницей Пушкина на долгие годы. Поэт часто приезжал в Крым, чтобы встретиться с ней – прелестной получеркешенкой, умной, образованной и полной южной страсти девушкой.

3

В Гурзуфе поэт познакомился со старшими дочерьми генерала Раевского Екатериной и Еленой, с которыми поэта связало литературное общение. «Пушкин часто разговаривал и спорил с старшей Раевской о литературе. – писал П. И. Бартенев, – Стыдливая, серьезная и скромная Елена Николаевна, хорошо зная английский язык, переводила Байрона и Вальтер Скотта по-французски, но втихомолку уничтожала свои переводы. Брат (Николай Раевский-младший. – А. Л.) сказал о том Пушкину, который стал подбирать клочки изорванных бумаг и обнаружил тайну. Он восхищался этими переводами, уверяя, что они чрезвычайно верны». Екатерина Раевская – это скорее всего Катерина III из «Донжуанского списка». Она так же заронила в сердце поэта чувство, большее, нежели простое восхищение. Позже, в стихотворении «Таврида», поэт писал