Читать «Пастернак и современники. Биография. Диалоги. Параллели. Прочтения» онлайн - страница 113

Приложение

Марбург (редакция 1916 года)

День был резкий, и тон был резкий,Резки были день и тон —Ну, так извиняюсь. Были занавескиЖелты. Пеньюар был тонок, как хитон.Ласка июля плескалась в тюле,Тюль, подымаясь, бил в потолок,Над головой были руки и стулья,Под головой – подушка для ног.Вы поздно вставали. Носили лишь модное,И к вам постучавшись, входил я в танцкласс,Где страсть, словно балку, кидала мне под ногиЛинолеум в клетку, пустившийся в пляс.Что сделали вы? Или это по-дружески,Вы в кружеве вьюжитесь, мой друг в матинэ?К чему же дивитесь вы, если по мужески —мне больно, довольно, есть мера длине,тяни, но не слишком, не рваться ж струне,мне больно, довольно – стенает во мнеНазревшее сердце, мой друг в матинэ?

* * *

Вчера я родился. Себя я не чтуНикем, и еще непривычна мне поступь,Сейчас, вспоминаю, стоял на мостуИ видел, что видят немногие с мосту.Инстинкт сохраненья, старик подхалим,Шел рядом, шел следом, бок о бок, особо,И думал: «Он стоит того, чтоб за нимВо дни эти злые присматривать в оба».Шагни, и еще раз, – твердил мне инстинктИ вел меня мудро, как старый схоластик,Чрез путаный, древний, сырой лабиринтНагретых деревьев, сирени и страсти.Плитняк раскалялся. И улицы лобБыл смугл. И на небо глядел исподлобьяБулыжник. И ветер, как лодочник, гребПо липам. И сыпало пылью и дробью.Лиловою медью блистала плита,А в зарослях парковых очи хоть выколи,И лишь насекомые к солнцу с кустаСлетают, как часики спящего тикая.О, в день тот, как демон, глядела земля,Грозу пожирая, из трав и кустарника,И небо, как кровь, затворялось, спалясьО взгляд тот, тяжелый и желтый, как арника.В тот день всю тебя от гребенок до ног,Как трагик в провинции драму Шекспирову,Носил я с собою и знал назубок,Шатался по городу и репетировал.Достаточно тягостно солнце мне днем,Что стынет, как сало в тарелке из олова,Но ночь занимает весь дом соловьем,И дом превращается в арфу Эолову.По стенам испуганно мечется бойЧасов и несется оседланный маятник,В саду – ты глядишь с побелевшей губой —С земли отделяется каменный памятник.Тот памятник – тополь. И каменный гостьТот тополь: луна повсеместна и целостна,И в комнате будут – и белая костьБерезы, и прочие окаменелости.Повсюду портпледы разложит туман,И в каждую комнату всунут по месяцу.Приезжие мне предоставят чулан,Версту коридора да черную лестницу.По лестнице черной легко босикомСвершить замечательнейшую экскурсию.Лишь ужасом белым оплавится домДа ужасом черным – трава и настурции.В экскурсию эту с свечою идут,Чтоб видели очи фиалок и крокусов,Как сомкнуты веки бредущего.Тут Вся соль – в освещеньи безокого фокуса.

* * *

Чего мне бояться? Я тверже грамматикиБессонницу знаю. И мне не брестиПо голой плите босоногим лунатикомСредь лип и берез из слоновой кости.Ведь ночи играть садятся в шахматыСо мной на лунном паркетном полу.Акацией пахнет, и окна распахнуты,И страсть, как свидетель, седеет в углу.И тополь – король. Королева – бессонница.И ферзь – соловей. Я тянусь к соловью.И ночь побеждает, фигуры сторонятся,Я белое утро в лицо узнаю.