Читать «Намеренное зло» онлайн - страница 123

— И волшебства вы все-таки не лишились? — допытывалась Лера, баюкая руку перед самым носом мужа. — На вас просто заклинание?

— В том-то и дело, что не просто. И я догадываюсь, кому за это надо «спасибо» в глотку забить.

— Но раз это заклинание, его можно снять.

— Можно. Но, боюсь, это под силу немногим. И уж точно не тебе.

— Попросить кого-нибудь другого? — Лера не стала лезть в бутылку. В ее интересах было вернуть ему волшебство и как можно скорее.

— К сожалению, и тут все не так радостно. — Вздохнул Александр и рывком поднялся с диванчика, отказываясь вдаваться в дальнейшие объяснения. — Ладно. Утром договорим. Свободна.

Лера не поверила, что так легко отделалась и на всякий случай спросила:

— А… я?

— Что ты?

Александр уже ковырялся в бумагах и даже головы не повернул. Он снова был предельно собран, сосредоточен, будто ничего и не произошло. Будто не он еще недавно разорялся и орал, как сумасшедший. Лера поднялась с диванчика и устремилась к двери — не нужно ему признание, ей же лучше.

— Нет, ничего. До свидания. — И как так вышло, что она чувствует себя виноватой, хотя виноват кругом ее муж?

— Я же сказал — договорим утром, — бросил ей в спину Александр. — Значит, утром разговор продолжится. У меня срочные дела образовались.

— Да идите вы… — прошептала Лера сердито и закрыла за собой дверь.

* * *

Врач прибыл на удивление быстро — мать могла быть очень настойчивой, на грани угроз и шантажа, но всегда безукоризненно вежливой. Врач — чистокровный человек, дородный мужчина с глубокими морщинами вокруг рта и забавной проплешиной на затылке — показался Матвею страшнее разъяренного дракона. А все потому, что зайдя в спальню к пациенту и поставив небольшой чемоданчик на пол рядом с кроватью, он осведомился о жалобах больного.

Матвей в это время лежал в кровати и пытался осознать себя — в настоящем, в пространстве и времени, в своем теле, в своей голове. Темнота скрылась, наведя в его мозгах свои извращенные порядки. Как только Матвей немного пришел в сознание, то перебрался на кровать, потому что пол был ужасно жестким, да и поза, в которой распинала его темнота, годилась лишь для мазохистов. Кое-как собрав в кучу конечности, Матвей заполз на мягкий матрас, зарылся с головой в одеяло и задышал там — бурно, облегченно.

Боль почти прошла, и вернулась некоторая ясность мышления. Рассеялся туман, и Матвей задумался, что с ним происходит. В который раз он вспомнил все теории, свои на них возражения, возвел еще несколько догадок в ранг абсолютной истины, а затем с удовольствием их разрушил. Ни к кому мало-мальски достойному выводу Матвею прийти не удалось — все казалось размытым, зыбким, неубедительным. Все было не так. И не то. И как найти то самое — не придумывалось.

А тут еще доктор… Он пришел, и Матвею пришлось вылезти из-под одеяла, встретиться лицом к лицу с очередными неприятностями. Это было поистине невыносимо. Он боялся и одновременно стыдился своего страха — мама в детстве не уставала ему повторять, что взрослые ничего не боятся; вслед за этим он начинал корить себя за стыд и непрекращающееся самоедство. Увы, ни тот, ни другое его не оставляли.